Записки, или Исторические воспоминания о Наполеоне - Лора Жюно
Вот какие предложения обеспечивала ему Австрия:
1. Общий мир в Европе и сохранение за Францией завоеваний республики.
2. Восстановление границ Пруссии на Эльбе.
3. Испания, возвращенная законным ей государям.
4. Независимость Голландии, под властью короля, назначенного Наполеоном.
5. Возвращение Иллирийских областей и Тироля Австрии.
6. Гамбург и Любек становятся свободными и независимыми как прежде.
В вопросе о Рейнском союзе не было согласия: одни хотели уничтожить его, другие оставить. Вся Италия должна была остаться под непосредственной или косвенной властью Франции. Таким образом мы сделались бы опасными соперниками Англии, с нашими собственными гаванями и гаванями Италии, Бельгии, Голландии!.. Спокойствие восстановило бы наши силы, и мы имели бы, наконец, то, на что никогда не смели надеяться: нашу славу упроченную и будущность!..
Наполеон часто повторял, что его противники действовали не прямодушно!.. Это не правда; но если бы и так, что за дело?.. Он не мог проиграть этой новой партии, где доставались ему такие славные карты. Он должен был искать одного — времени для восстановления своих потерь, своих армий и даже самого себя!.. Но он не хотел ничего слышать, ни на что глядеть!.. Он не считал неприятельских фаланг и хотел только одного: войны, вечно войны! Войны до истребления его самого и всех его приверженцев! Он хотел этого — и добился!..
Вероломства не было с его стороны, потому что он сделал самую большую ставку; но все сочли это вероломством и закричали о предательстве! Каждый бросился тогда к оружию, и военным криком было: Смерть Наполеону! Бешенство и ярость присоединились к политике, и сделалась почти личная война. Каждый порицал друг друга, как только два человека разных наций сходились вместе… Сам Наполеон, в безумном гневе своем, уступил страсти, слишком низкой для такого человека, как он… Это было мщение, основанное на старой неприязни, и герой, единственный исполин века, чья стальная воля соединялась с самыми высокими помышлениями, этот человек превратился в обычного человека… Я чувствовала в душе своей больше величия, нежели он, и оно помогло мне понять, где был его пьедестал, на который он взошел бы, подписав представленные ему предложения… Тот выше всех, кто жертвует своею славой счастью другого.
Но он не сделал этого, и несчастье его и наше было ужасным следствием его упорства… Война возобновилась. Война истребляющая, окончательная…
Тогда Наполеон увидел, что ему может помочь только его гений. У союзников было 600 тысяч человек войск, а у него — 350 тысяч, из которых две трети были юноши, едва вышедшие из детства… Прибавьте к этому другое важное преимущество: сражаться в дружественной земле, иметь в распоряжении всё, что составляет материальную часть армии… Сравните со всем этим положение Наполеона, правда, исполина славы, однако удаленного от своей империи, с меньшей армией, в составе которой было много союзников, готовых оставить его, — и вы содрогнетесь, если любите славу человека великого!.. Таково было его положение. Это очень хорошо видел и Меттерних, когда он говорил герцогу Виченцскому:
«Ваше положение не похоже не только на наше, но и на то, в каком были вы сами четыре года назад. Вы могли тогда перенести проигранную битву, но теперь она сокрушит вас. Жребий переменился…»
Двадцатого августа Наполеон узнал о присоединении австрийских войск к союзным. Князь Шварценберг был назначен главнокомандующим всех союзных армий… Подтверждаю и повторяю еще раз, что это была ошибка Наполеона, и его министры, его посланники на Пражском конгрессе, знали это как нельзя лучше… О, как сокрушался об упорстве императора Нарбонн!
Наполеон оставался неизменен в прежней своей славе; он все еще был человеком волшебным перед своей армией. Конечно, и он делал ошибки, может быть, очень важные, но он умел компенсировать их силой своего гения… Известно блестящее для Наполеона начало осеннего похода: три дня Дрезденской битвы, отступление союзников, и тут же грустный жребий Моро, пораженного французским ядром…
Выскажу здесь мнение, может быть, странное, что смерть Моро была не столько выгодна, сколько пагубна для Наполеона. Она упрочила его неограниченную уверенность в счастье своей звезды, как называл он свое счастье. Дрезденская битва произвела такое же действие: «Я непобедим», — сказал он сам себе.
Да, он победил, он за трое суток явился из Гольдберга в Дрезден, когда войска его прошли больше двухсот километров, не получая рационов. Наполеон утвердился в Дрездене и уже готовился пожинать плоды своих высоких соображений, но в это время жребий стал вознаграждать одну неудачу союзников многими для Наполеона. Блюхер разбил Макдональда и прогнал его из Силезии… Даву отступал из Шверина… Генерал Вандам был взят в плен в Богемских горах, и с ним двенадцать тысяч человек… Удино разбит прежним своим соратником Бернадоттом, и это спасло Берлин, куда император был уверен, что войдет.
Казалось, будто Наполеон заключил в свое время договор со сверхъестественной властью, и когда этот договор был разрушен, все несчастья вдруг пали на того, кто в продолжении двадцати лет был волшебно избавляем от них. С этих дней несчастье стало таким же верным его спутником, как прежде счастье… Не только бедствия на Северо-Востоке, но и сама Испания ускользала от него с каждым днем, область за областью, деревня за деревней. Солдаты наши везде защищались храбро, но сопротивление только доказывало нашу слабость… Англичане взяли крепость Сен-Себастьян после продолжительной осады. Австрия подписала в Теплице новый союзный договор с Россией и Пруссией и решительно разрывала все связи с Наполеоном, подписывая новый трактат с Англией. В этом трактате есть особенность, достойная замечания. Известно, что Англия никогда не хотела признать Наполеона императором и, следовательно, не давала ему этого титула… Чтобы не говорить Бонапарт или Наполеон, Англия употребила выражение общий враг, и Австрия приняла его…
Но величайшим несчастьем из всех, какие поражали в то время Наполеона, был проигрыш сражения при Кацбахе. Там командовал Макдональд, и мы лишились больше двадцати тысяч человек!.. Говорят, будто причиной поражения генерала Вандама, разбитого при Кульме, была собственная его неосторожность. Как бы ни было, а поражение Вандама было для нас бедствием… В то же самое время Ней был разбит Бернадоттом, наследным Шведским принцем… Кровь французская везде обагряла землю, все семейства носили траур, и на пространстве трех квадратных лье полмиллиона людей убивали друг друга с ожесточением личных врагов.
Достойно замечания, как общая ненависть уничтожает всякую другую неприязнь. Австрийцы и баварцы, так долго бывшие соперниками, отринули свою взаимную вражду, когда надобно было соединиться для
