Пролог. Документальная повесть - Сергей Яковлевич Гродзенский

1 августа 1949 года отмечался мой день рождения. Мне исполнилось пять лет, собралось много гостей, мне дарили подарки, я почувствовал, что значит быть именинником. А вскоре, 26 сентября 1949 года, бабушка умерла.

И стали мы с мамой ходить на Лазаревское кладбище. Долгие годы это был мой любимый туризм: мама окапывала могилу, сажала цветы, а я ходил за квартал от кладбища на колонку за водой и поливал их. Это регулярное посещение кладбища стало одним из ярких дошкольных воспоминаний.

Дедушка – Карновский Евгений Дмитриевич

Фамилия моих предков по линии отца моей мамы Карновские. В книге русско-французского лингвиста Александра Бейдера (р. 1963)[8] отмечается, что поскольку фамилия часто указывает на местность, откуда предки человека, то фамилия Карновский произошла от деревни Керны. Найти сей населенный пункт на современной географической карте не удается.

Понятно, что эта фамилия имеет польские корни. Весьма любопытно, что книга Исроэла-Иешуа Зингера «Семья Карновских»[9] начинается так: «О Карновских из Великой Польши каждый знал, что люди они тяжелые, упрямые, но ученые».

В фонде Рязанского губернского жандармского управления обнаружилось «Дело по обвинению Рязанского мещанина Карновского Иосифа Юделевича в принадлежности к политической партии. 01.04.1908–26.08.1908»[10].

Итак, первое, что в результате поисков мне удалось узнать о своем дедушке по материнской линии, это что он – мещанин. Сразу вспоминается комедия Мольера «Мещанин во дворянстве», в самом названии которого чувствуется ирония и сатира. Мещанин – это антоним дворянина, человек без знатного происхождения. А еще приходит на ум пьеса Максима Горького «Мещане», в которой это сословие, состоявшее из мелких домовладельцев, горожан и ремесленников, конечно, «обличается».

В переносном смысле мещанин – человек с мелкими, сугубо личными интересами, узким кругозором, неразвитыми вкусами, безразличный к интересам общества. В Российской империи до 1917 года мещанство – сословие, низший разряд городских обывателей.

Еще одно определение мещанства дал в своих трудах немецкий писатель и художник, лауреат Нобелевской премии Герман Гессе (Hermann Hesse; 1877–1962): «Мещанство подразумевало спокойное следование большинству, для ведения средней умеренной жизни, оно пытается осесть посредине между крайностями, в умеренной и здоровой зоне, без яростных бурь и гроз».

Это значение слова «мещанство» появилось во второй половине XIX века, в более раннее время оно обозначало лишь мещанское сословие, не имея негативной коннотации, выражающей эмоциональные оттенки. Так и воспринимаю я своего дедушку без отрицательных ощущений из-за его мещанства.

Из документов, хранящихся в Государственном архиве Рязанской области, удалось почерпнуть сведения о его родителях. Моим прадедушке и прабабушке, для того чтобы поселиться в Рязанской губернии, нужно было преодолеть «черту оседлости» – границу территории, за пределами которой в Российской империи с 1791 по 1917 год запрещалось постоянное жительство евреям (то есть иудеям), за исключением нескольких категорий, в которые в разное время входили купцы первой гильдии, лица с высшим образованием, отслужившие рекруты, ремесленники, приписанные к соответствующим цехам.

В середине 1870-х годов мой прадедушка рядовой Юдель Михайлович Карновский, получив освобождение от воинской повинности, вышел в отставку и переселился из крупнейшего города Галичины Львова в уездный город Рязанской губернии Касимов.

Юдель Михайлович женился на Рейзе Мееровне Чеслер. Точное происхождение фамилии Чеслер неизвестно. По одной версии, она происходит от древнегерманского Kesil (Кесил), что означает «неловкий» или «торопливый», по другой – от немецкого Kessler, что можно перевести «изготовитель бочек». В XIII веке некоторые носители этой фамилии переехали в Швецию, где фамилия стала писаться как Keisler. В XVIII веке часть семьи обосновалась в Польше, где имя стало звучать как Chesler, а в русской транскрипции как «Чеслер».

Моя прабабушка была старшей из двенадцати детей многодетной семьи ремесленника Меера его жены Бэллы Зельдиной. Им удалось преодолеть черту оседлости и перебраться из Гродно в Рязань, потому что они были ремесленниками высокого класса.

На приводимом снимке Меер и Бэлла со своими старшими дочерьми. Поскольку Рейза была их первым ребенком, предполагаю, что девочка-подросток на заднем плане – это моя прабабушка.

Заметным и уважаемым лицом в городе Рязани был один из младших братьев прабабушки Абрам (ум. 1947). Абрам Миронович слыл любителем искусства, отвечал за освещение в драматическом театре, приятельствовал со многими артистами. В семейном архиве сохранилась коллективная фотография 1917 года «Кружка любителей и организаторов культпросвет работы», на котором А. М. Чеслер занимает почетное место.

Меер и Бэлла со старшими детьми

Но главное – он организовал в 1897 году Рязанское Вольное пожарное общество и бессменно возглавлял его более тридцати лет. «Общество» не являлось заменой профессиональных пожарных команд города. Наоборот, оно стало тем необходимым условием вовлечения граждан города в пожарное дело, тем «катализатором», благодаря которому борьба с пожарами становилась общенародным делом.

Рязанское Вольное пожарное общество было общественной организацией и не субсидировалось из городской казны. Деньги на лошадей, бочки, обмундирование команда зарабатывала сама. Абрам Миронович привлек к работе свою семью, включая старшую дочь Фаину.

Борьба с огнем была во все времена делом опасным, и случалось, что Абрам возвращался с пожара без своих роскошных усов, которые, впрочем, довольно быстро отрастали.

Абрам Миронович Чеслер

К 30-летию пожарного общества ему преподнесли сувенирный топорик с дарственной надписью «За ХХХ лет работы на пожарном поприще от команды Ряз. ДПО. А. М. Чеслеру 14/V111 1927». Этот инструмент у пожарных именуется «хулиганом» (англ. Halligan bar, Halligan tool) – ручной немеханизированный пожарный инструмент, конструктивно состоящий из стального стержня.

Когда он умер, на похоронах перед гробом несли пожарную каску.

У Абрама Мироновича и его супруги Патии Ефимовны было пятеро детей. Имени старшего сына не знаю, называли его на русский лад Кузьмой. Прожил «Кузьма» (1904–2002) почти сто лет. Второй сын Меер (1906–1995; моя мама называла его Майор) вел уроки труда в средней школе, младший Михаил (по паспорту Моисей; 1917–1970) работал в часовой мастерской на улице Почтовой (в советскую эпоху – улице Подбельского). Я иногда заходил к нему по поводу ремонта будильника. Он моментально все исправлял, денег с меня не брал и как будто признавал во мне родственника.

Пожарный топор («хулиган»), подаренный А. М. Чеслеру

А еще Михаил Чеслер был заядлым футбольным болельщиком. Во всяком случае, когда я ходил на стадион «Спартак», находящийся в конце моей улицы