Записки москвича - Дмитрий Владимирович Кошлаков-Крестовский
– Здравствуй, дружок, – пробасил одноглазый. А дедушка дома?
Геннадий Андреевич, не сказав ни слова, бросился наутёк, оставив дверь открытой, а гостя в растерянности. Так они познакомились, но уже совсем скоро подружились. Геннадий Андреевич, с разрешения дедушкиного однополчанина, водил дворовых друзей смотреть на стеклянный глаз дедушкиного друга, когда тот отдыхал днём на диване и делал вид, что спит. Повязку он снимал, а неподвижный муляж глаза ввергал детвору в оцепенение. Слух о стеклянном глазе, на который можно посмотреть, разнёсся по всему району. Составлялись списки для посещения, учёт которых вёл Владимир. При посещении квартиры было запрещено разговаривать, шмыгать носом и икать, чтобы не разбудить фронтовика. Популярность Геннадия Андреевича и Владимира достигла в районе небывалых высот. И потом ещё долго обсуждалось во многих дворах, вынимает ли он его, когда моется, и может ли стеклянный глаз разбиться, упав на пол.
Между тем, поиски троицы, которая оставила жестяную коробку с письмом в дупле вяза, продолжались. Геннадий Андреевич и Владимир узнали фамилии ребят и где они жили. К сожалению, их родственники после эвакуации или не вернулись в Москву, или поселились в других районах города. С кем-то удалось наладить переписку, кто-то не стал отвечать мальчикам. Вскоре об этих поисках узнали в школах Геннадия Андреевича и Володи. А потом и в райкоме комсомола. С помощью старших товарищей многое удалось узнать. В том числе и места, где пали смертью храбрых москвичи. В школе Геннадия Андреевича создали мемориальный музей, и пионерская дружина стала носить их имена. А когда Владимир стал профессиональным журналистом, то в одной из московских газет вышел его очерк о трёх друзьях, отдавших свои жизни на поле боя, защищая нас от фашистов.
Шли годы. Мальчики росли. На их щеках и под носом появился лёгкий, как пар от чая, только что налитого из самовара в чашку, пушок. А однажды Геннадий Андреевич покраснел, когда на улице на него посмотрела девочка, которая шла навстречу. А может он покраснел от того, что сам посмотрел на эту девочку. Посмотрел как-то иначе, нежели смотрел на девочек раньше. Ему захотелось предложить ей отнести сумку, которую она несла. Но, пока он раздумывал, девочка скрылась за углом, и Геннадий Андреевич так и остался стоять, раздумывая, что же произошло. И вот однажды, встретившись на своём любимом месте, в тени листвы старого вяза, Володя поведал Геннадию Андреевичу о том, что ему нравится Алла из параллельного класса. Он, смотря на неё, становится моментально красный, как фонарь светофора, а она только ухмыляется. Володя, в сущности, не понимал, что такого в ней, этой Алле из параллельного класса. Была она худой, в очках, и мальчишки из её класса даже не дёргали её за косички и не поддавали ранцами. Но её взгляд из-под очков казался Володе каким-то особенным. Она стала ему сниться, а однажды они встретились случайно на выставке в Третьяковке, куда Володя пришёл с бабушкой и Геннадием Андреевичем. После этой встречи Володя стал каждое утро чистить ботинки, аккуратно причёсываться и даже гладить пионерский галстук.
– Как мне с ней заговорить, – спросил однажды Владимир у Геннадия Андреевича. Я как подхожу к ней, так голос пропадает или начинаю заикаться.
– Так ты пиши ей письма. Помнишь, как у классиков. Можешь в стихах. Хотя какие стихи. У тебя почерк такой, что разобрать невозможно. Ты вначале научись нормально писать.
С этого дня Володя засел за чистописание. Он достал старую папину перьевую ручку, пошёл в магазин «Школьник» и купил чернила и чернильницу. Но писать просто буквы было не интересно, он же не в первом классе, и он принялся конспектировать труды вождя мирового пролетариата. Через пару месяцев, когда пять двухкопеечных тетрадей были исписаны, Владимир решил, что готов к изложению своих мыслей. Вначале получалось коряво. Он писал и спотыкался. Начинал сначала и падал. Но, как говорила ему бабушка, усердие и труд всё перетрут. Слова вставали ровно, по стойке смирно, в такие же ровные предложения. А мысли, которые он оттачивал, как оттачивали солдаты свой шаг на плацу, приобретали стройность. Ему даже стало нравиться писать. И именно тогда он впервые стал задумываться о том, чтобы поступить после окончания школы на журфак в МГУ.
Писем Володя написал Алле очень много, но так и не решился их ей передать. И только спустя десять лет после окончания школы, когда пришёл в школу на вечер выпускников, рассказал ей всё.
– Вов, как жалко, что тогда ты так и не решился ко мне подойти. Я ждала и очень надеялась, что у тебя хватит решительности, – сказала Алла, выслушав его. – Я видела, как ты на меня смотрел. Наверное, и ты мне нравился. Кто знает, как бы сложилась наша жизнь, если бы тогда…
Алла улыбнулась, легонько, как весенний ветерок дотрагивается до молодых листочков, прикоснулась губами к его чисто выбритой щеке, повернулась и пошла, цокая каблучками о школьную плитку, домой к мужу, успешному дипломату, и двум озорным погодкам сыновьям. Володя смотрел вслед уходящей своей первой любви и прощался с юностью.
Веснушки
Март выдался холодным и ввёл в заблуждение Геннадия Андреевича и Аню. Они собирались ещё в феврале озаботиться съёмом дачи, но время проворонили. Каждые выходные у них были чем-то заняты. То одно, то другое, вроде бы важное, но отодвигающее запланированное всё ближе к лету.
– Что же это мы с тобой такие тетёхи, – за ужином сетовала Аня. Отправляйся в выходные на поиски. Я совершенно не уверена, что получится сразу найти что-то подходящее.
– Да, конечно. Прямо с утра в субботу и поеду, – вздыхал Геннадий Андреевич, откусывая пряник и запивая его свежим ароматным чаем из блюдца. Он любил так пить с детства, представляя себя купцом у окошка.
Геннадию Андреевичу нравилось, что Аня начала хозяйничать. Он даже ловил себя на мысли, что, когда она иногда ворчит, указывая как ему поступить, он получает от этого удовольствие. Геннадий Андреевич оправдывал её ворчание, считая, что это нормальная реакция женщины, живущей с таким мужчиной как он. Что с ним по-другому нельзя, ведь он совершенно не приспособлен к семейной жизни, которая разом, как
