Проклятое искусство - Вадим Алексеевич Козин
26.03.56. 24.00
Сегодня был день благотворительных концертов. Первый состоялся в 4 ч. дня в лечебнице, где я принимал процедуры, а второй — в 22-й средней школе в пользу неимущих детей-сирот. Публики было много, и она тепло принимала. Завтра и послезавтра последние концерты этих затянувшихся на 10 месяцев гастролей.
В школе меня поразило следующее. В классе, где для нас устроили артистическую, рядом со школьной доской висела стенгазета с каким-то заголовком и портретами Ленина и Сталина. Так портрет Сталина был выдран. Меня ошеломило, с какой быстротой идолопоклонничество сменилось желанием как можно скорее уничтожить следы недавнего обожания. И у кого? У молодежи, которой в первую очередь изо дня в день вбивались заповеди культа личности.
30.03.56.12.50. Хабаровск.
Гост. «Север», комн. 19
Все! В течение 10 месяцев сделано 205 концертов. Поездка окончена, и в моей власти больше не встречаться с этими блядями. Какое счастье! Завтра схожу в филармонию по поводу билетов на самолет.
ДНЕВНИКИ
Часть II
5 апреля 1956— 31 декабря 1956
5.04.56. Магадан
Первые дни в Магадане летели как сумасшедшие. Вчера прошло это отвратительное совещание по итогам нашей гастрольной поездки. Как все-таки отвратителен Пименов, вот действительно настоящая гнида. Концерт прошел сносно. Аншлаг был полный. Первое отделение состояло из: Миловидова (актер драмы. — Б.С.), прочитавшего Маяковского и... Мопассана. Я был несколько озадачен его неразборчивостью репертуара.
10.04.56. 8.50
Сегодня приснился сон: иду полями по деревне, в которой жил в детстве (с. Ям-Тесово). А меня всюду обманывают. Хотя я должен к этому давно привыкнуть, но это странно действует на нервы и психику. Хочу дать театру свой радиоприемник «Октябрь», а у них попросить стоящий в бездействии маг, для того чтобы не было лишней переписи с моего магнитофона на маг (из-за разности количества оборотов). Песенку «Магаданский ветерок» наберусь смелости и сегодня исполню. Как-то я сегодня спою концерт? То, что я услышал в субботу по радио, было ужасно. Ни пения, ни звука, выхолощенные остатки разбитого вдребезги. У Утесова голос сейчас по радио звучит лучше, чем у меня.
Позорно! Жалко! И нет никакого смягчающего оправдания моему пребыванию на театральных подмостках...
11.04.56.4.20. Магадан
Не спится старому Козину. Еще глубокая ночь. Все вокруг покоится в глубоком сне. Я проснулся от боли в желудке. Неужели меня ждет участь отца, умершего от т.н. цирроза печени? Сегодня утром необходимо сходить в универмаг за фетровой шляпой, материей на ширму и оконные занавески.
Вчера после концерта заходили с А.Н.[73] к Белозерской и Кабалову, опять шла речь о театре, об Управлении культуры и Пименовых. Все эти разговоры вызывают такое ощущение, как будто погружаешься в ванну с жидким навозом. Когда люди научатся думать лишь о своей личной работе, коллективной выгоде и массовом взаимном благополучии и перестанут копаться в чужих грязных тряпках?
12.04.56. 7.55
Все артисты рвутся ехать со мной в поездку, а сам лично никуда ехать не хочу. Грибкова со слезами на глазах жаловалась на плохое отношение к ней со стороны актерского коллектива. Как она себя держит с актерской массой, я еще не приглядывался, а мнения и суждения других меня не убеждают и не интересуют. Актриса она хорошая, голосовые данные неважные, если судить по первому выступлению в «Голубом гусаре», хотя она была больна (несмыкание связок). Другая актриса, которую также невзлюбили, — это Райх — типичная каскадная актриса с маленьким голоском. Большим умом не блещет, но была со мной откровенна и искренна в жалобах на свою судьбу в театре. А.Н. говорила, что Грибкова не очень дипломатично ведет себя в своей трудной роли актрисы театра и жены начальника Управления культуры. Также не могу и не хочу судить, ибо лично этих недипломатических проявлений не замечал. Также недоброжелательно относятся к Слюзко, а он неосмотрительно окружил себя отвратными людьми, далекими, вернее, чуждыми искусству и культуре (Захаров и другие).
17.04.56. 4.45
Пять дней не притрагивался к запискам. Когда сердце неспокойно, я не могу ничего писать. Уже успел спеть три концерта, остался еще один у морячков, отложенный из-за непогоды. Погода же здесь у нас стоит странная. Все время дуют ветры со снегом, типичные для февраля, но не для апреля, а метеосводка предвещает ливень, который может оказаться разрушительным для Магадана из-за наличия огромной массы нерастаявшего снега. Такой единичный случай произошел в декабре.
Вчера в нашей киношке смотрел фильм «Звезды служат нам» — фильм документальный, рассказывающий и как-то оправдывающий наличие огромной армии бездельников, занимающихся наблюдениями и частичными подсчетами, с моей точки зрения, бесцельными. Стараясь уложиться в положенный метраж и обо всем рассказать, создатели фильма допускают уморительные вещи. Деятельность астрофизика Тихого по фильму заключается лишь в том, что он кормит голубей и рассматривает снимающиеся фотоаппаратом голубые ели. А цель этой съемки для рядового зрителя непонятна.
19.04.56. 7.30
Радио магаданское передало: «Сегодня, ввиду плохой погоды, занятия в младших классах проводиться не будут». В этом году погода действительно ужасная. То, что обычно происходит в феврале, перенеслось на апрель, а может, и на май. Распространились слухи, что вся эта метеорологическая «неурядица» исходит от огромных атомных взрывов на солнце. Да... «Человечество», обуреваемое самыми высокими чувствами о создании на «песчинке, затерянной во Вселенной», именуемой Землей, какого-то справедливого порядка, совершенно забывает, если не забыло, об одном существенном факторе, без которого никак не обойтись и которому, как в добрые старые времена, надобно создать культ преклонения и уважения. Этот фактор именуется... солнцем. Что стоят без его наличия все наши великие и благородные идеи? Что мы станем делать, если оно вдруг перестанет существовать совсем или расколется на несколько частей? Что тогда? Мы настолько привыкли к его присутствию, что иногда забываем о нем. Мы считаем, что оно должно беспрекословно светить и обогревать нас. И совершенно забываем о том, что оно даже и не догадывается о нашем мерзком существовании. И если оно разрушится, то не испытает ни малейшего чувства заботы, ответственности за
