Проклятое искусство - Козин Вадим Алексеевич

Слушал южносахалинское радио.

Сессия закончилась, она рассмотрела и, очевидно, утвердила закон о пенсии. Мне очень хотелось послать на имя уважаемых депутатов телеграмму со следующим вопросом: «Что должны делать эстрадные актеры, певицы, танцоры и танцовщицы, акробаты, достигшие 50 лет и принуждаемые ждать еще десять лет до срока получения пенсии?»

18.25. Ходили с Г. Деревягиной на базар и по магазинам города. Были в музее краеведения. Здание тоже построено японцами в их национальном стиле. Внутри ничего интересного. Пребывание японцев на острове нигде не отражено, даже в историческом отделе. Чем объяснить такую экспозицию музея? Мне снова вспомнился нравоучительный ответ одного парижанина нашему, русскому относительно исторических памятников.

20.07.56. 8.30

Сырая, холодная погода. На сопках туман.

Вчера глядел подряд два фильма: австрийский «Моя дочь живет в Вене» и советский «Драгоценный подарок». Оба фильма мне не понравились. Последний — с участием Володина, Мироновой и Рины Зеленой уже заранее вызывал огромный интерес, но увы... Один чудак профессор, страстный рыболов, собирается на массовую вылазку рыбаков на Химкинское водохранилище. В это время из Комсомольска-на-Амуре приезжает к нему не то летчик, не то моряк. Ухаживает за профессорской дочкой. Приезжий привозит в подарок огромную щуку, которая умудрилась выжить и остаться не заснувшей на огромном расстоянии от Комсомольска до Москвы. Такая неправдоподобная живучесть в неподходящих для рыбы условиях лежит на совести ученого-консультанта по рыболовству, фамилия которого горделиво красуется наряду с фамилией режиссера, поставившего эту белиберду. Щуку окончательно возвращают к жизни и сообща везут на водохранилище, чтобы незаметно посадить на крючок профессорской удочки. Вот краткий и нелепый сюжет этой картины. Страстного рыболова-профессора играет Володин, прославившийся в свое время куплетами в «Волге-Волге». И здесь он поет куплеты с таким же водянистым содержанием. Шаблон и однообразие он переносит из картины в картину. Под стать ему и Миронова, которая также решила прославиться как киноактриса, но раз и навсегда окаменевшая маска образа мещанки и одностороннее развитие ее способностей не позволили создать образ, как-то отличающийся от ранее показанных ею эстрадных масок. Убийственно одна и та же Рина Зеленая, лишь один малейший штришок в сцене чаепития, когда она колотит по спине подавившуюся от жадности тетю — Миронову, доказывает, что она может быть комедийной актрисой. Этот штрих хорош своим подтекстом. Домработница — Зеленая не столько хочет помочь подавившейся сплетнице-тетке, сколько воспользоваться случаем и наколотить ненавистную ей гостью профессорского дома. Ее дикция на пластинках и в кино совершенно непонятна. Также совершенно непонятно, отчего это происходит. Ведь со сцены она говорит совершенно внятно. Очевидно, артистка преследует какую-то тайную цель.

Вчера почти весь день моросил мелкий теплый дождь. Неприятно сыро. Отдал фотографу ДОСА отпечатать с владивостокского негатива 40 карточек с моим факсимиле. В типографии отпечатали 500 экз. моих афиш. В магазине купил: Эльза Триоле «Рассказы» и «Чехов о литературе». Марки стран демократии куплю сегодня.

22.07.56. 8.03

Сырая погода меня словно подкашивает. С голосом очень плохо. Ветрова очень слаба как аккомпаниатор, ничего не может играть самостоятельно, вне нот. Сколько она портит нервов, один бог знает. В когизе марок почти нет. Очень обидно. Я так на это рассчитывал.

Вчера перед началом спектакля Шайкин, решив разыграть из себя режиссера, начал делать указания по поводу предстоящего спектакля так называемой, как он выразился, массе, состоящей из 4 человек. В числе этой «массы» оказался Акчебаш (артист хора, окончил, между прочим, Кишиневскую консерваторию, пел в Румынии, потом отбывал срок на Колыме. — Б.С.) — с болезненным самолюбием человек. Он не стал слушать «руководящих наставлений» Шайкина, тот вышел из себя, как-то его обозвал. Акчебаш не остался в долгу и предложил ему прежде всего вылечить свой голос от хрипоты, имеющей свое происхождение вовсе не от простуды. Пьянки Шайкина никогда не создадут ему авторитета. Акчебаш же считает себя обиженным и, может быть, вполне справедливо считает себя также не хуже Приходько.

Шульгин ведет неблагопристойную игру против Ломова (артист балета. — Б.С.), она началась еще с Магадана. Вместо того чтобы тщательнее работать и совершенствовать парня, он хочет его уволить всеми правдами и неправдами, совершенно не беспокоясь, что будет представлять из себя и без того жалкий балет. Фролов и Деревягина погоды не делают и не сделают. А мужчину-танцора в Магадане очень трудно найти. Шульгин же в пылу ненависти и злобы об этом забывает.

Июль. Полдень (воспоминания. —Б.С.).

На небе ни облачка. Высоко в небе сверкает солнце. Кажется, что все живое вымерло, даже птицы перестали щебетать. Золоченый крест ям-тесовской церкви Спаса Преображения ослепительно блестит, словно соревнуясь с лучами солнца. В деревне все так же тихо. Все на поле. Извилистая Оредеж, изнемогая от жары, петляя и прячась под высоким берегом из окаменевшего красного песка, около села впадает в небольшое озеро, которое заполняет широкую долину.

Деревенские детишки полощутся в озере и на мелких местах реки. Пастух привел коровье стадо к озеру, и коровы с наслаждением стоят в воде, лениво пережевывая свою жвачку, и медленно обмахивают себя хвостами. Куры спрятались где-то под кустами, а более шустрые принимают солнечные ванны, купаясь в песке, поднимая столбы пыли. Петухи не горланят. А солнце немилосердно палит.

Сейчас хорошо лишь в лесу, в особенности в сосновом. Солнечное тепло растопило смолу, и сосны издают изумительный аромат. Издалека чувствуется запах гари, очевидно, где-то далеко горит лес. Малина и черная смородина, наливаясь соками, зреют. Неутомимые пчелы, мелодично гудя, перелетают с цветка на цветок.

На сельском кладбище также носятся ребятишки. Одно — старое — кладбище расположено вокруг церкви и со временем очутилось в центре села, другое — новое — примостилось с одного края села, рядом с оврагом, по дну которого течет ручей, именуемый Ламанческим ключом. На кладбище еще немало старых деревьев, но оно, со всеми многочисленными холмиками, утопает в сочной траве, среди которой рдеет крупная земляника, которая и привлекает ребятишек.

По оврагу змеится тропинка, скрытая густым кустарником и деревьями, на склонах оврага. Справа, на более высоком берегу оврага и ручья, расположилось небольшое имение, носящее название «Ламанческий ручей». Там, где ручей впадает в реку Оредеж, стоит пристань «Село Ям-Тесово» — здесь конечная пристань, дальше Оредеж становится несудоходной. На пристани, обыкновенном наплавном плоту с перилами и двумя скамьями, стоят два-три удильщика и ловят окуней и уклеек. Солидная рыба не проживает в мелководной Оредеже.

Так было, по крайней мере, в 1912—1913 годах, теперь я не знаю. Судя по газетам, в каком-то месте на Оредеже построена гидроэлектростанция. Ах! Изумительная пора детства, золотого, безоблачного детства, когда и в голову не приходило, что через пять, десять лет для тебя наступят годы лишений и горя.

23.07.56. 8.00

Отвратительная погода. По коридору топают спортсмены, которые вчера выступали на соревнованиях. Захламили всю гостиницу. Но трое из них заслуживают внимания Кабалова. Вчера концерт был на аэродроме, в т.н. Клубе офицера — сарае, выстроенном еще японцами. Мне странно, что прошло уже столько времени, но до сей поры всюду пользуются японскими обносками и развалинами. Пора бы по-хозяйски устроиться навечно.

Не знаю, правда ли, но в группе московских артистов, приехавших с Геленой Великановой[79], произошла в автобусе драка. Это позорно!

Свое выступление транслировать не разрешил. Незачем и ни к чему. До бешенства меня доводит музыкальное сопровождение. Вот поистине убожество и ограниченность.