Георгиевские чтения. Сборник трудов по военной истории Отечества - Коллектив авторов
Прорыв румынской обороны и отступление румынских войск после поражений в Трансильванских Альпах, Добрудже и, прежде всего, в сражении под Бухарестом позволили германцам выбросить вперед кавалерийские части, усиленные импровизированными пулеметными ротами, равно как и самокатчиками. Русские соединения, вводимые в бой «пакетами», без сосредоточения, c целью сбить темпы стремительного продвижения противника по румынской территории, не смогли надлежащим образом противостоять австро-германцам и, вовлекаемые в общий отход, смогли лишь прикрыть отступление, чтобы оно не переросло в бегство.
Использование сводных мобильных отрядов, недопустимое в позиционной войне, в маневренных боях на преследование после разгрома румын под Бухарестом, оказалось прекрасной импровизацией, широко примененной австро-германским командованием. Однако после сражения за Бухарест обстановка изменилась: «за Бухарестом, по дороге к реке Серет, погода испортилась. Шоссе и хорошие грунтовые дороги кончились; липкий чернозем так сильно приставал к колесам самокатов, что последние не могли больше вертеться и самокаты нельзя было даже толкать, не говоря уже об использовании их для езды. Грузовые автомобили с пулеметами самокатной бригады также застряли, и потому не оставалось ничего другого, как оставить самокаты и автомобили, а из самокатчиков образовать два слабых пеших егерских батальона»[519]. Германское преследование объективно выдыхалось.
Успешное преследование со стороны германской конницы ставило под угрозу остатки румынских армий, отступавших из-под Бухареста, и беженцев, уходивших вслед за армией. Поэтому, чтобы сдержать развитие вражеского наступления, подходившие русские войска бросались в бой по частям, по мере их прибытия к линии постепенно отодвигавшегося на северо-восток фронта. Противник бил кулаком, русские – ладонью, что предопределяло успех тактических столкновений, в целом дававших картину оперативного отступления. Конные арьергарды прикрывали развертывание главных сил: «концентрация приблизительно шести русских кавалерийских дивизий к западу от линии Серета давала нам возможность сосредоточить русские корпуса, которым для этой цели приходилось следовать по обычным дорогам. Там они могли объединенными силами поддержать отступающие румынские войска и остановить германское наступление на восток»[520].
Помимо необходимости ведения боевых действий совместно с румынами русское командование, получая по мере подхода новые соединения, создавало отдельные группы войск. Например, приказ В. В. Сахарова от 25 ноября подчинял командиру 4-го корпуса 2-ю и 124-ю пехотные, а также 3-ю и 8-ю кавалерийские дивизии. Притом по прибытии 3-й кавалерийской дивизии командир 8-й кавалерийской дивизии А. А. Павлов должен был вступить в командование 6-м конным корпусом, составленным из этих двух дивизий. Получается, что Алиеву, по сути, подчинялись бы уже три корпуса, включая его собственный. Именно так, на ходу, и формировалась будущая 6-я армия.
Спустя три дня Сахаров приказал Алиеву отходить вместе с румынами, прикрывая фланг конницей Павлова, а прибывшему с Юго-Западного фронта начальнику 3-го кавалерийского корпуса Ф. А. Келлеру – силами его трех дивизий атаковать противника во фланг. В свою очередь, отряду А. И. Деникина (15-я пехотная дивизия, усиленная одной из кавалерийских дивизий 3-го конного корпуса) предписывалось прикрывать Бузео, действуя совместно с румынами – «возможно упорнее противодействуя дальнейшему продвижению на восток неприятеля» и «по возможности привлекая подходящие румынские части к совместному участию в боевых действиях»[521].
К концу ноября решающим обстоятельством в отношении продолжения борьбы в Румынии стало удержание за собой полосы Нижнего Дуная, т. е. северной части Добруджи, где держала оборону свежесформированная 6-я армия. С одной стороны, войска 6-й армии, развернутой на базе Дунайской, все-таки были спаяны предшествовавшими боями. С другой – давало о себе знать превосходство болгар в численности (по сути, 6-я армия пока представляла собой усиленный дополнительными войсками 47-й армейский корпус).
В Добрудже наступала 3-я болгарская армия, усиленная отдельными германскими соединениями. То есть если прочие сражавшиеся в Румынии русские армии – 4, 8 и 9-я – имели дело с австрийцами и немцами, то 6-я армия – во многом с болгарами, что накладывало отпечаток на ход боевых действий. Сражения с болгарскими войсками отличались особой ожесточенностью, т. к. болгары воспринимали русских как союзников их врагов – румын и сербов, а русские болгар – как неблагодарных потомков, чья страна 50 годами ранее получила независимость благодаря русским. Эти настроения показывают письма с Румынского фронта в ноябре – декабре, сообщавшие, что болгары при отступлении добивают русских раненых: «<…> звери, а не люди болгары». Письмо в декабре: «Бьем проклятых болгар, за которых кровь проливали и защищали которых наши отцы от турок, и вот теперь-то пришлось с этими братьями, едиными по крови и по вере и языку русскому, биться. Нет им, злодеям, пощады. Перебьем их до последнего, хотя каких бы не стоило нам жертв». Письмо ротного офицера 4-го Сибирского корпуса: «Болгар же буду вечно ненавидеть, в чем повинны несчастные раненые, зачем их добивать, зачем издеваться над ними – их же братьями-славянами. Так я теперь жалею, что давал санитарам болгар раненных, знал бы – добивал бы их как собак, придумывая для них самые ужасные мучения»[522]. Такие настроения подтверждаются и приказами по войскам. Например, приказ по войскам Дунайской армии от 3 ноября 1916 г. угрожал военно-полевым судом за добивание раненых: «Пленные болгары показывают, что несут большие потери в сражениях с нами, но в большинстве тяжело раненными или убитыми, предпочитая последнее плену, так как среди них распространено убеждение, что русские раненых добивают, а пленных убивают»[523].
3-я болгарская армия имела в своем составе немало конницы. Прибыв в Румынию, А. А. Цуриков немедленно потребовал от вверенных ему подразделений особенного упорства в бою с кавалерией. Начальник штаба 47-го армейского корпуса М. С. Галкин 7 декабря доводил до войск руководящую идею командующего 6-й армией: «Командарм не признает, чтобы пехота могла отходить под давлением конницы <…> никаких отступлений <…> войска должны проявить все мужество и стойкость во главе со своими командирами <…> при парировании удара резервы не должны опаздывать»[524].
В начале декабря район Добруджи постепенно оставлялся русскими войсками: продолжать борьбу означало окружение и разгром, т. к. противник выходил на фланг Румынского фронта. Требовалось лишь удержать за собой дунайское устье. При этом условии русский Черноморский флот мог участвовать в снабжении Румынского фронта и содействовать ему. Исследователь говорит, что «решение русского командования об удержании устьев Дуная после оставления Добруджи в декабре 1916 г. имело огромное
