Королева скандала - Пол Джилл

— Я надеялась, мы сможем спокойно провести выходные вместе. — Рэйчел почувствовала, что ее слегка качает, и села. Алкоголь подействовал очень быстро, а ей не хотелось, чтобы Алекс догадался, что это был уже второй коктейль. — Ну ладно.

Тут кое-что привлекло внимание Рэйчел. На кофейном столике Алекс оставил журнал о телеиндустрии, и на обложке было фото известной актрисы в сиреневом вечернем платье с американской проймой. Его дополняли перчатки того же цвета длиной до локтей. Рэйчел взяла журнал. Да это же ее наряд от Люсьен Лелонг, тот, что висел в витрине ее магазина! Другого такого быть не могло. Она посмотрела на дату, когда вышел журнал, и увидела, что номер двухнедельной давности.

— Алекс, это одно из платьев, которые украли у меня из магазина!

Он посмотрел на журнал:

— Ты уверена? Может, это другое, такое же?

Рэйчел пролистала журнал, чтобы найти ту самую статью. Она оказалась о драме 1920-х, которую снимала «Газель Филмз» — та самая кинокомпания, откуда в октябре в «Забытые мечты» приезжала ассистентка. Текст статьи дополняли черно-белые фотографии, и Рэйчел узнала атласное пальто с черными бархатными воротником и манжетами, с широкой оторочкой, которое тоже когда-то принадлежало ей. Сомнений быть не могло.

— Это точно мое. Такое не может быть просто совпадением. Я звоню в полицию, — сказала она, протягивая руку за телефоном.

— Подожди-ка минуту. — Алекс взял у нее журнал и пробежал глазами статью. — Я знаю Бена — руководителя «Газель Филмз». Давай я позвоню ему. Мы спросим, где он доставал костюмы, и дадим ему возможность всё объяснить. Если ты подключишь полицию, они могут конфисковать все костюмы, и съемки встанут. Может, он предложит тебе компенсацию.

— Нет, я не могу так поступить, — не согласилась Рэйчел, до крайности удивленная, что Алекс мог предложить такое. — Тогда я нарушу закон. Я заявила, что эти вещи были украдены, и, приняв взятку, не говоря уже о том, чтобы вернуть их обратно, я совершу преступление.

— Любишь ты блистать кристальной чистотой нравов, — издевательски заметил Алекс. — Бен на меня таких собак спустит, если у него застопорятся съемки и до него дойдет, что я мог бы этого не допустить. Постарайся войти в мое положение для разнообразия.

Рэйчел почувствовала, что закипает от возмущения:

— Что ты имеешь в виду под своим «для разнообразия»? Я только и делаю, что вхожу в твое положение, но что-то не наблюдаю никакой взаимности. Ты ничем не поддержал меня, пока я пыталась спасти бизнес.

— Вот уж неправда. Я предлагал тебе финансовую помощь, но ты категорически ее отвергла.

Рэйчел продолжала:

— Журнал вышел две недели назад. Ты знал это платье, должен был видеть его десятки раз у меня на витрине, но даже не подумал сказать мне об этом.

— Прости, у меня нет фотографической памяти на весь ассортимент твоего магазина. Я, вообще-то, мужик, ты не забыла?

Начав, Рэйчел уже не могла остановиться:

— Мы уже сто лет нормально не общались. Ты неделями раздражителен и зол.

Алекс отодвинулся от Рэйчел и сложил руки на груди:

— Все бы у нас было ничего, если бы не твое отношение к моей программе. Как ты считаешь, что я чувствую, когда ты ее отвергаешь, называя оппортунистической и раздувающей сенсацию? И ты так думаешь обо всей моей работе в целом. Что я гоняюсь за «жареными» фактами и выдаю на-гора популистскую чушь. Честно говоря, мне было очень больно узнать, что ты так думаешь.

— Я сожалею, если это так выглядело. — Рэйчел нахмурилась. Она не могла ясно мыслить. Как он ушел от разговора об ограблении?

— Да ничего. Я переживу, — саркастическим тоном ответил Алекс.

— Возможно, мне нужно чаще выражать одобрение, но и тебе стоило бы меня поддерживать. Ты никогда не спрашиваешь, как идет мой бизнес.

— Это потому, что я в тебя верю. Ты хорошо справляешься со своей работой. Я знаю, что новые товары продаются хорошо, потому что мне рассказала об этом Николь. — Его лицо не выражало никаких эмоций.

— Когда ты виделся с Николь? — Ревность заговорила в Рэйчел, и она сделала большой глоток водки.

— Вчера вечером мы выпили с ней по бокалу, когда я сошел с поезда. Это ведь не запрещено? — Алекс вызывающе посмотрел на нее.

— Так и знала! — закричала Рэйчел. — Почему она солгала мне? Я спрашивала ее, с кем она встречалась, и она сказала, что это подруга, которую я не знаю. Может, тебе есть что сказать мне?

Алекс разозлился:

— О господи, не надо этих жалких зрелищ! Я понятия не имею, почему она тебе не сказала. У нее и спрашивай!

— Похоже, с ней ты общаешься больше, чем со мной!

— Может, это потому, что она не пилит меня постоянно. Она интересуется тем, что я делаю, а не ищет, чего бы еще раскритиковать.

Рэйчел заметила, как взгляд Алекса метнулся на блокнот, будто он только что о чем-то вспомнил. Даже сейчас его внимание не полностью сосредоточено на ней. Разговор пошел совсем не так, как нужно было Рэйчел, но она не отступала:

— В моей жизни есть множество разных вещей, о которых ты совсем ничего не знаешь.

Алекс отхлебнул порядочно пива.

— Хорошо. Расскажи мне, — холодно бросил он.

И Рэйчел выложила самое главное:

— Я думала, что беременна, но оказывается, что нет!

— И долго ли ты думала об этом? — очень сдержанно спросил он.

— Всего несколько дней. Я хотела рассказать тебе, но ты был слишком занят. А потом у меня начались месячные — примерно с недельной задержкой.

Алекс кивнул, как будто бы это подтвердило какую-то его догадку:

— Значит, у тебя повышенный уровень гормонов и ты явно пьяна. И чего ты сейчас от меня хочешь?

Внезапно Рэйчел охватил гнев.

— Уматывай в Париж! — закричала она. — Мне-то в любом случае какая забота?!

Она вылетела из комнаты и бросилась на кровать лицом вниз, ожидая, что Алекс придет за ней. Он не появился. Послышался звонок в дверь — принесли заказ из ресторана, но он не позвал ее, а ей по-детски не хотелось первой идти на уступки. Есть все равно не хотелось.

Сначала в гостиной было тихо, а потом Рэйчел услышала голоса. Это Алекс включил телевизор.

Через некоторое время она уснула одетая, раскинувшись звездой на кровати. Проснулась Рэйчел около трех утра и обнаружила, что Алекс вырубился прямо на диване, укрывшись пледом.

Глава 49

Брайтон. 14 декабря 1997 года

Рэйчел открыла глаза, сразу же почувствовав, что во рту пересохло, и увидела возле кровати чашку чая и записку. Воспоминание о вчерашней ссоре обрушилось на нее, и Рэйчел стало стыдно за то, что не смогла сдержаться.

«Прости, что разговор остался незаконченным, — говорилось в записке, — но я убегаю на утренний поезд, чтобы впереди был целый день в видеомонтажной. Вечером позвоню».

Мультяшной зверушки не прилагалось. Это означало, что Алекс еще злился.

Рэйчел отхлебнула ставшего ледяным чаю. На часах было 10:30. Он ушел, наверное, уже сто лет назад.

Она взяла телефонную трубку и набрала номер. Пора было разобраться со сложившейся ситуацией.

— Это я, — сказала Рэйчел, когда Николь ответила. — У тебя есть сегодня время встретиться со мной и выпить коктейль?

— Хорошо. — Голос приятельницы был сонным. — А что случилось?

— В семь в коктейльном баре возле павильона, — сообщила Рэйчел. — Мохито — с меня.

Затем она позвонила в полицию и рассказала, что некоторые из украденных вещей задействованы в съемках фильма. Что бы там ни говорил Алекс, это было единственным разумным решением.

Без пятнадцати семь вечера Рэйчел отправилась в бар, надев теплый шерстяной костюм оливкового цвета с коричневым меховым воротником, коричневые колготки в рубчик, высокие ботинки на шнуровке и жаккардовое пальто. На голову она натянула зеленый бархатный тюрбан, подаренный Алексом, и дополнила наряд коричневой меховой муфтой.

Брайтон ей нравился еще и за то, что там можно почти до всего дойти пешком. Несмотря на вечер воскресенья, улицы были полны выходивших из баров и клубов праздных гуляк, мелодий сальсы, тяжелого рока и кантри, сливавшихся в одну пульсирующую звуковую волну. Ветер подхватил черный пластиковый пакет, и он пролетел по улице на уровне человеческой головы, а потом застрял, обернувшись вокруг украшенной разноцветными лампочками елки. Рэйчел не думала, что она скажет Николь. Все, чего ей хотелось, — это услышать правду.