Одинокий мальчишка. Автобиография гитариста Sex Pistols - Стив Джонс
Глава 29. Никто не спит, пока мы не приедем в «Хаммерсмит»
Следующий наш концерт состоится лишь в «Хрустальном дворце» шесть лет спустя. Вот как нам хотелось друг друга видеть. А я тем временем бросил курить.
Как ни странно, получилось с первого раза. Никогда прежде не пробовал, потому что только и слышал от окружающих, какой это кошмар, когда бросаешь курить, но я сходил на прием к гипнотизеру, и оказалось не все так плохо. Офис Керри Гейнора, так его звали, находился в Санта-Монике. Всего я съездил к нему три раза. В первый визит ты не бросаешь курить, а просто идешь и сидишь в его «ленивом» кресле, и он обсуждает с тобой все причины, по которым ты хочешь бросить, и почему курить – это плохо. Я себя фактически отговаривал, но у него на все нашелся ответ.
Затем он говорит: «Так, а теперь ты опускаешься», и начинает отсчитывать: «10, 9, 8…», погружая тебя в сон, как в кино. Я думал, что просто играю по его правилам, но, может быть, я реально находился под гипнозом и не знал этого; тем не менее курить я бросил и в рот с тех пор не брал (я про сигарету). И пиздец как благодарен, потому что терпеть не могу сигареты, а раньше даже не осознавал, какое это дерьмо. Сегодня в Беверли-Хиллз курить в общественных местах в принципе запрещено – это не Европа, там даже в ресторанах курить нельзя. Разумеется, многие до сих пор курят, но если бы коп хотел быть засранцем (а многие из них, конечно же, именно так и поступают), то мог бы выписать штраф.
Еще я завязал со всем остальным – кроме проституток и кремовых тортов, – но никогда бы не подумал, что смогу бросить дымить. Подсознательно я всегда слышал внутренний голос: «Я питаюсь правильно, но продолжаю курить, – в этом нет никакого смысла». Я не хотел останавливаться, но не верил, что смогу завязать с курением. Я считал, что мне не по силам. Думал, что буду курить до конца дней своих, поэтому пятнадцать лет без сигарет – для меня уже настоящее чудо.
Разумеется, я по-прежнему жру как не в себя. Это моя единственная проблема – жрачка. Насчет пиздятины я немного поумерил свой пыл – хотя случаются приступы, когда хочется выпендриться перед незнакомыми телочками. Забавно, как связаны эти две зависимости: если нет пиздятины, я налегаю на жрачку, но если пиздятина есть, я и так сыт. Кто знает – может быть, так у всех.
Воровство, похоже, прекратилось само по себе, как только исчезла необходимость в деньгах на наркоту. Разумеется, поначалу все было совершенно не так, но я рад, что все закончилось. Мне до сих пор неловко за спизженную кожаную куртку Деса Барра. Не хотелось бы больше испытывать такой стыд. Помимо всего прочего, я посмотрел документальный фильм о том, что творится в американских тюрьмах, и увиденное напугало меня до усрачки. Глядя на мои татухи и мотоциклы, ты, наверное, думаешь, что я крутой, но в критический момент я поджимаю хвост, как ебаный щенок.
Я пару раз выступал с речью в тюрьме округа Лос-Анджелес и могу сказать, что мне совершенно не хочется возвращаться к старым привычкам. Еще я давал речь в составе комиссии в тюрьме Уондсворта, когда вернулся в Англию для концерта в «Хрустальном дворце», и потом, спустя пять лет, когда мы отыграли пять вечеров в «Брикстонской академии»[151]. С постоянной аудиторией обычно неплохое посещение, но никогда не знаешь, хотят ли они завязать либо приходят, потому что я играл в Sex Pistols, а может быть, просто хотят на время покинуть свои камеры. Как бы там ни было, пришедшим, похоже, понравилось, и я не чувствовал себя странно и неловко, но все же очень обрадовался, когда все закончилось и я вышел на улицу.
То же самое касалось и дополнительных концертов «Пистолз», хотя к концу выступления ощущение неловкости проходило. К счастью, мы пришли к здравому решению и устроили несколько коротких туров, поэтому в Америке в 2003 году провели пару насыщенных недель, отыграв также отличное шоу в мой день рождения в клубе Сан-Франциско Warfield, когда Роттен заставил спеть публику поздравление. Он время от времени делает нечто приятное, просто чтобы я не расслаблялся. Британские концерты в 2007 году также прошли неплохо, потому что мы только-только отыграли шоу в «Брикстонской академии», затем одно в Манчестере и одно в Шотландии.
Мы узнали, что Джонни начинает тур нормально, потому что нервничает, поэтому ведет себя прилично – иногда мы веселимся. Но затем набираем форму, и он становится заносчивым и дерзким, и все накрывается медным тазом. Почему мы об этом забыли, когда продумывали долгий трехмесячный летний тур в 2008 году, который нас фактически всех рассорил? Я вряд ли найду ответ на этот вопрос. Но об этом позже, а тем временем у меня произошло несколько важных событий, не связанных с музыкой. Сейчас расскажу.
Все началось с того, что я сходил на мужской выходной тренинг у Джастина Стерлинга. Мой знакомый Оливер Либер (сын музыканта и прекрасной композиторской команды Lieber and Stoller[152]) предложил, и мы вместе пошли. Было это в Окленде в большом Масонском храме. Великолепные здания – мне нравятся такие места. Пусть у меня не осталось никаких связей с институтом Стерлинга, я лишь поверхностно расскажу о том, что произошло в те выходные, потому что не хочу раскрывать карты тем, кто туда, возможно, собирается.
Джастин – весьма противоречивый персонаж, но я приобрел бесценный опыт. Во-первых, я впервые позволил себе пореветь на публике. Ни на терапии, ни на собрании АА (Анонимных алкоголиков) я не пустил ни одной слезы – если чувствовал, что сейчас сорвусь, то просто старался сдержаться, а потом как можно скорее свалить оттуда. Но в такой накаленной обстановке, когда парень в центре зала начинает рыдать, вокруг все тоже пускают слезу. Нас учили всем этим полезным приемам, чтобы не позволять женщинам сесть себе на шею. А потом мы вдруг взяли и выплакали все, что было, и на душе стало хорошо. В этом состояло одно из важных преимуществ мероприятия – избавиться от дерьма, которое я годами держал в себе.
Но дело не только в уик-энде. Иногда ты выполнял роль сотрудника и следил, чтобы никто не убежал, – иногда действительно начинаешь чувствовать себя крайне некомфортно. Проведя на ногах двенадцать часов, я был выжат как лимон. Также после двух дней тебя определяют в группу поближе к дому. Вам нужно придумать название, а затем каждые выходные встречаться и работать над собой. Я протянул целый год, поэтому можно сказать, что многое для себя вынес.
В группе ты, как правило, узнаешь всякое старомодное пацанское дерьмо, как в сороковых и пятидесятых, и хотелось бы надеяться, что ты из мужика превращаешься в джентльмена. Моей бедой всегда были вечные опоздания. И я никогда не считал это проблемой, пока однажды не опоздал на встречу с командой, за что пришлось ответить. Заставили петь в переполненном ресторане. Мне просто нужно было встать и исполнить песню – получилось еще хуже, чем на концерте в Salter’s Café в 1975 году, потому что даже
