Седьмой отряд - Энди Макнаб

«Думай об этом как о займе».

Он непонимающе посмотрел на меня. «Это все, конечно, хорошо, но я ведь никогда не смогу вернуть долг, не так ли?»

«Некоторые кредиты очень долгосрочные, ясно?»

Он уронил кружку на столешницу и принялся разглядывать наличность. Через некоторое время он вытащил из одной из пачек записку.

Я вздрогнул, попробовав чай. «Стоит подумать о том, чтобы вложить часть этой суммы в пакет свежего молока…»

Он сунул деньги в задний карман джинсов. Он даже не попробовал чай. Очевидно, он не был настолько сумасшедшим.

«Хочешь съездить к Хиллибилли?»

Я кивнул. «Хорошая мысль».

Ниш нечасто выходил из дома, потому что ему не нравилось, что люди говорили о нем, пока он шаркал по улице. Он любил, когда его подвозили.

«Погоди минутку». Он прошел в гостиную и покопался в паре обувных коробок.

Я проехал по старому мосту и направился через город в сторону церкви Святого Мартина.

По дороге мы остановились возле небольшого Спара, и он выскочил из машины.

«Возьми мыла, приятель, коли уж ты тут», — крикнул я ему вслед. «Прими вызов Даз».

Он вернулся ни с молоком, ни со стиральным порошком, ни даже с сигаретами, за которыми, как я думал, он пошел. Вместо этого он размахивал бутылкой Кэптен Моргана. «Тебе не нужно это, приятель. У тебя и так в достатке кошмаров. Не стоит грузить себя еще и этим дерьмом».

«Заткнись, мудила. Это не для меня». Он захлопнул дверцу машины. «Ну и чего мы ждем?»

97

Я проехал по Росс-роуд в сторону Лейнс и свернул на гравийную парковку возле церкви.

Мы прошли вдоль живых изгородей на участок Полка. Движение на главной улице было оживленным, но деревья, кусты и старая каменная стена хорошо заглушали шум. Я не мог понять, действительно ли стена обрезает шум, или мой разум просто блокирует его, пока я там. Как бы то ни было, это было тихое место.

Мы прошли между ровными рядами надгробий.

Низкая стена справа от нас была увешана мемориальными досками людей, вернувшихся домой к своим, или похороненных там, где они пали.

Я знал слишком многих из них.

На некоторых могилах были цветы: одни свежие, другие уже слегка увядшие. На некоторых вообще ничего не было, но весь участок был опрятным, чистым и ухоженным.

Когда я приходил к ребятам, я обычно утаскивал несколько цветов с других могил и раскладывал их по своему участку. Ниш сделал то же самое. Он наклонился над могилой Хиллибилли и поставил небольшой букетик в банку из-под варенья. Эти ребята всегда делились друг с другом варевом; было безумием не сделать этого.

Казалось, теперь он был более собранным. Возможно, ему просто нужно было выбраться.

Я оставил его наедине с его мыслями и предался собственным.

Ниш встал. Его джинсы были мокры вниз от колен.

Его лицо изменилось, когда он достал из куртки бутылку рома. Он открутил крышку. «Время для боевого пайка».

Он вылил немного на могилу Хиллибилли. «Вот так, приятель. За здоровье».

Он отпил сам. «Если бы я только что-нибудь сделал с тем ублюдком, который прыгнул через ворота».

Я не был уверен, обращается ли он к Хиллибилли или ко мне.

«Если бы я не был таким придурком за проливом, возможно, я бы был с тобой».

Все-таки к Хиллибилли.

«Может быть, я смог бы тебя спасти».

Он порылся в заднем кармане и протянул мне сложенный листок бумаги. Это было письмо от Си-Оу, датированное 6 марта 1986 года — всего за несколько недель до того, как его выгнали. Именно о нем он рассказывал мне в тот вечер, когда мы выбрались в город.

Дорогой Ниш,

Как вы знаете, недавно мы на протяжении недели провелидве успешные операции… Цель ныне мной написанного — официально признать ваш вклад в эти успехи и то, что ситуация на данный момент обнадеживает… Вы имеете полное право быть полностью удовлетворенным и гордиться проделанной вами работой. Пожалуйста, примитемою личную благодарность и от моего лица благодарность Полка. Отличная работа.

«Если бы я просто завалил хлебало, я мог бы остаться в Эскадроне «B» с Хиллибилли. Я мог бы быть с ним в Крыле. Я мог бы быть с ним там. Может быть, может быть…»

Я вернул его. «Ты не можешь себя винить. Он хотел бы, чтобы ты продолжал жить дальше».

Он протянул мне ром, и я, сделав глоток, последовал за ним к Элу. Там он провел ту же церемонию, выпил с ним, затем опустил глаза и покачал головой. «Знаю, что постоянно говорю тебе это, но мне так жаль, приятель. Не проходит и дня…»

Через несколько мгновений, проведенных в своем собственном мире, он повернулся ко мне: «Может, выполнишь свою долю, пока мы здесь, а?»

98

Мы начали с Боба Консильо, которого Ниш не знал. Я сказал ему, что он был добрым малым и заслужил крест Виктории за свои дела.

«Он был похож на Рэмбо размером с игрушечного Экшн-мэна».

Я принял позу, держа воображаемый пулемет у бедра, и дрыгая руками взад-вперед, словно школьник, играющий в войнушку. Мы рассмеялись, но оба понимали, что Бормочущий Коротышка сделал для нас в ту ночь.

«Охереть гениально».

Мы выпили в его честь, и я вылил изрядную порцию на его надгробие, когда начал накрапывать дождь.

У Ниша внезапно возникла мысль: «Эй, а Бобу нравился ром?»

Я не знал. «Это его проблемы, наше дело — чтобы у него было налито».

Он взял бутылку и плеснул Бобу еще немного. «На всякий случай». Он рассмеялся второй раз за несколько минут. Он был таким счастливым, каким я не видел его много месяцев.

Мы подошли к Винсу. Ниш оставил бутылку у себя. «Я ему дам — я знаю, он любит выпить».

Он налил щедрую порцию. «Вот, держи, здоровяк».

Он сделал еще глоток и передал ее мне, а затем положил руку на надгробие Винса. «Без него я бы не прошел Отбор». Он хлопнул по мрамору. «Этот парень спас мой филей».

Ниш рассказал, что произошло на «Веселом танце»[107]. Он проходил в самом начале Отбора и заключался в беготне по Брекон-Биконс с Бергеном за плечами. Стояла середина зимы. Ниш был в дерьмовом состоянии. У него кружилась голова,