Если бы подбородки могли убивать - Брюс Кэмпбелл
Филадельфия один из моих самых любимых старых городов просто потому, что он просто сочится историей. Я подписывал книги в Гренд Курс в Бурс (скажите это десять раз), бывшая фабрика, известная также как Молл Независимость. Там я имел честь встретится с самопровозглашенной королевой Непристойностей Филадельфии. Барбара положила рекламу Секс-агенства передо мной.
«Наверное, интересная жизнь», - ответил я.
«О, да», - кивнула она. – «Всяких встречаешь».
Я наклонился к Барбаре и понизил голос.
«Так скажи мне, какой процент твоих "клиентов" действительно подходит под их описание?»
Барбара знающе улыбнулась и подвела итог этому так:
«Ну, сладкий, мы тут говорим про фантазию. Ты должен знать об этом что-то».
«Мог бы», - ответил я с улыбкой.
«Все же, я люблю их до смерти», - сказала Барбара. – «Некоторые из моих лучших друзей – трансвеститы».
У Питтсбурга была рушащаяся инфраструктура, замирающая сталелитейная промышленность и массовая безработица, но мне нравится этот город, потому что он напоминает мне Детройт. Подписывая книги в Торговом Центре Долины Шартьерз, я был связан, опосредовано, с американской иконой. Как мастер церемоний, я представлю его так: «Он настоящий клоун, потому что ненавидит грусть, он, единственный и неповторимый, Рональд МакДональд!»
Конечно, я не встретил самого Рональда, только его ассистента, который остановился, чтобы купить книгу и сказать «привет».
«Ух ты, твой босс, наверное, Рональд пятнадцатый», - предположил я. – «Сколько этих парней вообще было?»
«Есть только один», - категорично ответил он.
«В свое время, да?»
«Только один», - повторил он опять, словно он слышал эти глупые рассуждения сотни раз от девятилеток. Я решил немного поменять тему:
«И каково это быть ассистентом Ронни?»
«Как и можно было ожидать, он очень занятой парень».
«Это можно было предположить, учитывая, что он...»
Мы синхронно произнесли: «Только один».
В Тампе появились около двадцати детей из пригорода, которые немедленно рассмеялись, когда я спросил их чем они занимаются. После того, как они нервно переглянулись, один из них сделал шаг вперед и объяснил:
«Мы герои Диснея в Орландо».
Теперь рассмеялся я, но это была не насмешка, я действительно был впечатлен. Было непросто и совсем не весело гнить под жарким солнцем Орландо, пока вредные дети тянут тебя за уши и топчутся по твоим ногам. В тайне я всегда задумывался, что еще происходило в таких местах, как Диснейворд.
«Ладно, скажите-ка, у вас нет старых черно-белых фотографий Гуфи, взобравшегося на ногу Белоснежки?»
Я не знаю могло ли это их оскорбить, я просто ляпнул, но они снова расхохотались.
«Есть», - сказал «Гуфи», без нотки юмора в голосе. – «И видео».
И он рассказал о похотливых вещах, происходящих на нижних этажах самого счастливого места на земле.
Раздача автографов в Арлингтоне, Вирджиния, месте рождения фразы: «Просто нужно знать», началось как все остальные. Ребята в этой части мира работают на правительства, часто даже на армию, поэтому они все были с хорошими прическами и застегнутые на все пуговицы. К моему столу подошел один такой опрятный мужчина.
«Приветик. Как тебя зовут, приятель», - спросил я.
«Роберт», - ответил он просто.
Я начал подписывать его книгу. Обычно это хорошее время, чтобы продолжить маленькую беседу.
«Итак, Роберт, чем ты занимаешься?»
«Не могу сказать тебе».
Наша близость к Вашингтону вызвала у меня смешок.
«Да, это хорошо. Как тебя зовут?
Роберт посмотрел на меня так, как может только член тайной элитной организации.
«Не могу сказать тебе...», - ответил он без эмоций. Все еще убежденный, что он шутит, я добавил:
«Или что, ты меня убьешь?»
В этот раз Роберт не ответил. Он смотрел на меня взглядом в стиле «ЦРУ сошло с ума» в своих холодных, мертвых глаза.
«Лаа-дненько», - сказал я, быстро подписывая. – «Оставайся крут».
Я протянул ему его книгу.
«Приятного тебе дня, Роберт...что бы ты там не делал».
Рукопожатие:
Жать или не жать - вот в чем вопрос. Акт личного взаимодействия с фанатами (я предпочитаю термин «клиенты») всегда обеспечивает долгие часы неловких причуд.
Я был перед толпой разных размеров на протяжении тридцати лет, если считать Муниципальный театр, поэтому выслушивание болтовни является естественной частью моей работы. Для какого-то парня, который не часто выходит из дома, встреча с актером, который нравился ему и за чьим творчеством он следил годами, может быть большим делом. Это и приводит нас к дискуссии о «рукопожатии».
Я понял, после того как пожал рук достаточно, чтобы получить место в конгрессе, что рукопожатие человека также уникально, как его отпечатки пальцев – нет двух людей, которые делают это одинаково. Короткие и простые рукопожатия были очень популярны во время книжного тура, особенного в центральной Америке. Мне нравилась их простота, но если рукопожатие слишком короткое, то его могут неправильно понять, как: «Черт, у этого парня вши» или расценить его характер, как поверхностный, потому что «Ладно, я пожму ему руку, потому что все жмут...»
И наоборот, слишком долгое рукопожатие становится для меня слишком личным. У меня были рукопожатия по тридцать секунд, во время которых энтузиасты рассказывали мне целую историю, выжимая кровь из моих пальцев.
Никакая дискуссия о рукопожатиях не будет полной без упоминания хватки. Для меня, хватка человека это «ключевой показатель», она позволяет узнать, что из себя представляет человек. Крепкая хватка говорит: «Привет, приятель, приятно с тобой познакомится». Однако, если ты сожмешь слишком сильно, то это может показаться навязчивым: «Хочешь пожать руки? Да? Ладно, давай-ка сделаем это!».
Слабая хватка, как по мне, означает незаинтересованность. Каждый раз, когда я встречался со слабым рукопожатием и я имею в виду действительно дохлые, как рыба, интерес этого человека был на том же уровне. Как вождения, все зависит от того, как ты держишь руль.
Давайте перейдем к температуре. Очевидно, наши тела функционируют на разных уровнях. Моя жена Ида, например, во сне превращается в атомный реактор. Даже зимними вечерами, когда я, вроде как, должен ценить это, мне все еще приходится отодвигаться на край кровати, чтобы не потеть.
Тоже самое касается и рук, и мы не можем всегда контролировать
