Королева скандала - Пол Джилл

Мэри передернуло.

— Надеюсь, Уоллис не разобьет себе сердце тем, что выйдет замуж за того, кто сделает ее вдовой, — заметила она.

— Насколько я знаю Уоллис, скоро она найдет себе кого-нибудь еще, — проговорила Баки и, поджав губы, вернулась к своему рукоделию.

Весь день Мэри представляла себе, как Уоллис учится играть в гольф под солнцем Флориды, а за ее спиной стоит загорелый офицер и склоняется к ней, показывая, как правильно держать клюшку. С притворным энтузиазмом она написала Уоллис ответ, — как эффектно он, по ее словам, выглядит! — но на самом деле у нее на сердце лежал камень. Весь день она была в унылом настроении, совершенно не в духе, а за ужином не смогла заставить себя хоть как-то поддерживать общую беседу и, сославшись на головную боль, ретировалась к себе в комнату.

«Наверное, я сумасшедшая, — ругала она себя. — Зима прошла для бедной Уолли ужасно, и совершенно справедливо, что хоть сейчас она может немного развеяться».

Мэри, не раздеваясь, лежала на кровати. Поразмыслив надо всем этим, она поняла, что ее терзает не зависть к счастью подруги. Она, наоборот, этому рада. Все дело в том, что она боится потерять Уоллис, которая больше не будет ее самой близкой подругой на свете, и принять это тяжело. Но Уоллис должна была вернуться через три недели, и, возможно, к тому времени она уже думать забудет о своем авиаторе.

Уоллис написала, что остается еще на пару недель, чтобы подольше побыть с любимым Уином. А когда это время подошло к концу, она решила задержаться еще на две недели, а потом еще на одну. С каждой отсрочкой Мэри чувствовала, как подруга отдаляется всё дальше и дальше. Невозможно было описать в письмах, как Мэри грустила вдали от Уоллис. В Балтиморе у нее было много других знакомых девушек, и она проводила время со старой школьной приятельницей Рене Дюпон, но ни у кого из них не было задора Уоллис.

В начале июня Уоллис наконец вернулась, сразу же позвонила Мэри и спросила, можно ли ей приехать.

— Мне столько нужно тебе рассказать, — затараторила она. — Все, чего нельзя было написать в письмах.

Уже через час девушки сидели в креслах-качалках на заднем крыльце дома Керков и потягивали лимонад из высоких стаканов. Кожу Уоллис позолотило флоридское солнце, и никогда раньше Мэри не видела подругу такой воодушевленной. Улыбка не сходила с ее губ, а глаза светились радостью.

— Мы так здорово провели время, как никогда, Мэри! Я и не думала, что встречу человека, который будет обладать сразу всеми нужными качествами.

— А Уин богат? — поинтересовалась Мэри. — Это ведь всегда было для тебя на первом месте.

Уоллис кивнула:

— Офицерам хорошо платят, и с годами он пойдет на повышение. Нам дадут дом на базе от Военно-морского ведомства, который можно оформить на свой вкус. Все женщины на базе дружат между собой, а по выходным в отеле «Сан-Карлос» устраивают приемы с танцами и морем напитков…

Мэри перебила, не дослушав:

Ты так говоришь, будто собираешься за него замуж.

Уоллис с озорным блеском в глазах поднесла палец к губам в предостерегающем жесте и прошептала:

— Пару недель назад он сделал мне предложение.

Мэри задохнулась от ужаса:

— Вы ведь едва друг друга знаете!

— Да, понимаю, но я никогда и ни в чем не была так уверена.

— И что же он сказал? Рассказывай все как есть. Ты согласилась сразу?

Уоллис хихикнула:

— Я сказала, что ему придется встретиться с моей матерью, тетей Бесси, дядей Солом и с тобой. И если вы все одобрите эту партию, у него появится шанс. Ты одобришь, ведь правда, милая моя Мэри?

— Ну конечно. Если ты любишь его, мне не останется ничего другого.

Все две недели, что предшествовали приезду Уина в Балтимор, Уоллис только о нем и говорила, как будто благодаря переживанию заново каждого врезавшегося в память момента, проведенного с ним вместе, ей становилось легче справиться с отчаянной тоской по нему. Она рассказала Мэри, как они гуляли по пляжу в Пенсаколе и собирали ракушки, как ходили в кинематограф и сидели в последнем ряду, держась за руки, как убегали из отеля «Сан-Карлос», сидели в его «форде» и целовались.

— С открытыми губами или нет? — спросила Мэри, а Уоллис усмехнулась:

— Ну конечно с открытыми!

Мэри изобразила улыбку. Ей пришлось приложить еще больше усилий, чтобы удержать ее на лице, когда Уоллис поведала ей о профессиональной подготовке Уина.

— Он родился в Чикаго и окончил Военно-морскую академию в Аннаполисе. Полетами увлекся, когда служил в Атлантике. Старшие по чину офицеры пытались отговорить его от этого, но он был твердо уверен, что это работа как раз для него. Стать летчиком очень сложно, но, когда он взялся за дело, все в один голос признали, что он просто создан для полетов.

— Но это ведь ужасно опасно?

— Так и есть. Двое летчиков с его базы разбились только за время моего пребывания там. Я волнуюсь каждый раз, когда он поднимается в воздух, но он говорит, что хорошо знает свой самолет и сможет выйти из любой сложной ситуации. Он проверяет каждую гайку и болт перед тем, как взлететь.

— А что будет, если Америка тоже станет участвовать в войне? — спросила Мэри. О такой вероятности говорили с тех самых пор, как немцы потопили пассажирский лайнер «Лузитания» в прошлом году. — Его могут отправить на фронт во Францию.

Уоллис содрогнулась.

— Я буду всячески его поддерживать, но все-таки надеюсь, что этого не произойдет. — Настроение Уоллис переменилось. — Мне так хочется, чтобы ты поскорее познакомилась с ним! Я уверена, что ты будешь его обожать.

— Может быть, у него найдется друг для меня, — робко предположила Мэри. Летом у нее было много кавалеров, но все они оказались временными. Она бы с радостью рассказала Уоллис о каждом из них, но никак не могла вставить хоть слово. К тому же в сравнении с Уином все они казались скучными. Летчиков среди них не было.

— А было бы весело, да? — засмеялась Уоллис. — Я обязательно спрошу у него.

Двумя неделями позже приехал Уин, и после того, как парочка навестила всех родственников Уорфилдов, дошла очередь и до Мэри. Ее пригласили в загородный клуб Балтимора, где Уоллис и Уин уселись на задней веранде с видом на поле для гольфа под ручку, как королевская чета на выезде.

— Мисс Керк, — проговорил Уин, поднимаясь, чтобы поприветствовать Мэри, — заявляю со всей ответственностью: вы прекрасны — в точности как рассказывала Уоллис. У вас великолепные волосы! Прошу, садитесь. — Он подвинул к ней стул. — Не желаете ли коктейль?

— Чай со льдом было бы прекрасно. Привет, Уолли!

Уин подозвал официанта, передал ему заказ, попросив бурбон со льдом для себя, и стал делиться с девушками впечатлениями о Балтиморе.

— Здесь такой свежий воздух летом по сравнению с Пенсаколой. Тамошний бриз всегда с примесью авиационного топлива. Зато на Южном побережье можно наблюдать, как на закате в заливе играют дельфины. Это зрелище, от которого я не устану никогда.

Мэри смотрела на него, и ей сразу стало понятно, что в нем привлекло Уоллис. Он был на голову выше всех здешних молодых людей с их напыщенной манерой говорить и туповатой застенчивостью. Уин — человек, умудренный жизненным опытом, с морщинками в уголках смеющихся глаз. С ним Уоллис сделалась мягче, по-девичьи нежной и обаятельной.

Мэри никогда не видела ее такой раньше.

Они рассказали, что утром зашли к дяде Солу и тот дал им свое согласие на свадьбу. Мэри это не удивило. Она представляла, как он обрадовался, что ему больше не придется поддерживать Уоллис финансов.

— Столь безупречный джентльмен, — добавил Уин. — Такой благородный! Мы намерены пожениться в самое ближайшее время. Возможно, осенью.

— Ты ведь будешь подружкой невесты, правда, Мэри? — взмолилась Уоллис.

— Конечно! С удовольствием!

Они обсудили предстоящую свадьбу, и Мэри заметила, что влюбленные часто не могут отвести взгляд друг от друга, а Уин постоянно трогает Уоллис за руку, прикасается к ее пальцам, к волосам, как будто не в силах выпустить ее из рук. От этой мысли Мэри вспыхнула и стала обмахивать себя веером, чтобы остудить пылающие щеки.