Человеческий фактор - Ишмаэль Джонс

С тех пор, как я побывал там несколько лет назад, структура местной резидентуры ЦРУ изменилась. Тогда там были только начальник и я. Мой начальник был на двадцать лет старше меня и превосходил меня по званию на три ступени. Теперь резидентура состояла из начальника, заместителя начальника и начальника отдела. Похоже, я оказался в самом низу цепочки принятия решений. Кроме того, начальник со своей женой являлись «один по цене двух», а это означало, что жена представляла собой еще одного начальника, с которым нужно было иметь дело.

Пока я ждал ответов, штаб-квартира связалась со мной и попросила вернуться в США для участия в еще одной конференции.

*****

На конференции, проходившей в одном из городов США, я встретился со своими коллегами, и мы обменялись приветствиями. Один из них участвовал в допросах захваченных террористов. Никаких пыток не применялось, этот человек заставлял подозреваемых говорить, проводя с ними много времени и разговаривая с ними в вежливой форме, задавая вопросы.

— Большинство заключенных, — рассказывал он, — были напуганными, невежественными детьми. Мы приводили террориста, получали информацию, связывались с иностранными правительствами, и они сразу же отправляли свою полицию, чтобы забрать этих людей. Полученная от них информация приводила к впечатляющим арестам по всему миру, иногда попадались люди, которые были на грани совершения крупных терактов.

Мой коллега занимался допросами более двух лет и за это время почти не видел свою семью. Допросы предоставляли бóльшую часть информации, которой располагало ЦРУ о текущих террористических операциях.

Однако сотрудник офиса Генерального инспектора в штаб-квартире передал информацию о центрах допросов газете WashingtonPost, что положило конец работе моего коллеги. Хотя он выполнял одну из самых важных задач Управления, по возвращении в штаб-квартиру он обнаружил, что стал «токсичным» — никто не хотел с ним разговаривать.

Многие из присутствующих на конференции сотрудников были в Управлении новичками, принятыми на работу после крупных чисток. Некоторые из них все еще проходили стажировку в Вашингтоне, округ Колумбия.

Выступающие вышли на сцену. В задней и боковых частях нашего конференц-зала сидели сотрудники административной службы, все они оказались огромными людьми. В полдень они заказали еду из фаст-фуда, и пока они поедали изысканные высококалорийные блюда, разговоры затихли. Как и в последние два десятилетия, темой выступлений было предстоящее увеличение числа разведывательных программ Управления, не связанных с Государственным департаментом. Как позже мне сказал в частной беседе один из приглашенных: «Как только штаб-квартира получит все деньги от Конгресса, они объявят о провале и перейдут к чему-то другому. Мы никогда не увидим той численности за рубежом, которую обещали в Лэнгли».

Недавно Конгресс спросил Управление, сколько новых сотрудников оно наняло в качестве оперативников, не работающих под дипломатическим прикрытием. В ЦРУ подсчитали количество, сложив всех вспомогательных сотрудников, сотрудников, проходящих обучение, и людей, назначенных на должности в Соединенных Штатах. Цифра выглядела неплохо.

После того, как президент Буш выступил с речью об «Оси зла», Управление начало отправлять моих коллег с заданиями в эти и другие государства-изгои. Они не проводили там никаких разведывательных операций — просто посещали, останавливались в отелях и возвращались, чтобы написать подробные отчеты о своих поездках, и о них обо всех ЦРУ проинформировало Конгресс. Это стало известно в штаб-квартире как «туризм по оси зла».

Каждый день я проверял, пришло ли разрешение на холодный контакт с нашим «оружейным» объектом. Ничего.

На конференции мы разбились на небольшие группы, чтобы провести мозговой штурм по поводу сложных оперативных проблем, например, как привлекать к сотрудничеству политических лидеров в государствах-изгоях. Я был модератором своей группы, и мне было трудно заставить коллег сотрудничать. Один предлагал идею, а остальные соревновались в перечислении причин, по которым ее нельзя реализовать.

— Никто не имеет права использовать слово «невозможно», — высказался я. — Никто не имеет права критиковать идею, объясняя, почему она не сработает.

Как только они почувствовали, что могут свободно высказывать свои мысли, не опасаясь бессмысленных возражений, сразу же было предложено несколько хороших идей.

Докладчики сказали нам, что Управлению нужно больше сотрудников для работы в Ираке, Пакистане и Афганистане, и, похоже, в ближайшие месяцы нам придется выделить около шести человек из нашей группы. Сидящий рядом со мной мужчина прошептал:

— У меня есть решение. Мы можем удовлетворить потребность в людях, отправив наших шестерых руководителей. Хильда, Эрни, Брюс, Вик, Элвуд и Гровер — все они отлично подойдут. Когда они начнут продуктивно работать в Ираке, в Лэнгли тоже все заработает лучше.

Большинство моих коллег не были в восторге от поездки в Ирак, Афганистан или Пакистан и начали репетировать свои оправдания. Они были слишком стары или слишком молоды; у одного сотрудника была девушка, которую он не мог оставить; у другого, гея, был партнер, которого он не мог бросить.

— Мы что, какая-то военизированная организация? — спросил один из коллег.

— Ну, да, на самом деле, мы такие и есть, — ответил другой.

Управлению было трудно найти людей для заполнения вакансий в Ираке. Проблему можно было решить, например, путем награждения за службу там благодарностью в приказе или медалью, либо путем ускорения продвижения по службе и предоставления престижных заданий сотрудникам, прошедшим там службу. Вместо этого работа в Ираке считалась делом для лохов: новичков или тех, кто не имел влияния или связей в организации. Ни один из высокопоставленных чиновников-мандаринов не рассматривал возможность своей отправки в Ирак. ЦРУ — гражданская организация, и сотрудники могли отказываться, особенно если они были из других подразделений, а не из ближневосточного.

*****

Ответа на мой запрос о холодном контакте с «оружейным» человеком все еще не поступило. Нужно понимать, что подобные оперативные запросы пересекали множество юрисдикций. Мне нужно было получить одобрение от моей местной резидентуры, — несмотря на то, что она никак не была вовлечена в этот процесс. Мне нужно было получить разрешение от структурных подразделений Управления0, ответственных за страну проживания объекта, от подразделений, ответственных за европейскую страну, где я планировал с ним встретиться, и от подразделений, ответственных за проблему распространения ядерного оружия, — и все они были крупными разветвленными бюрократическими структурами. До сих пор мне не удавалось пройти дажу местную резидентуру.

В конце концов, холодный контакт не состоялся — было уже слишком поздно, — поэтому президент вынужден был принять решение, не имея той информации, которую мы могли бы ему предоставить, и