Катюша - Игорь Николаевич Осинский
Они крепко обнялись. Вслед за Кривошаповым простились с Флеровым Попов и Шитов.
15 июля, продолжая скрытное движение, батарея капитана Флерова вышла к пункту назначения. Отсюда до Смоленска оставалось 68 километров…
Из личного дела генерал-лейтенанта Андрея Еременко
Родился 2 октября 1892 года в слободе Марковка Луганской губернии в семье бедного крестьянина. Служил рядовым в Русской императорской армии, участвовал в Первой мировой войне, в 1917 году произведён в унтер-офицеры. С июня 1919 года – в Красной Армии, сражался на Гражданской войне. С августа 1920 – начальник штаба кавалерийского полка. Окончил Военную академию РККА имени М. В. Фрунзе. С августа 1937 года – командир 14-й кавалерийской дивизии. 19 июня 1941 года назначен командующим 16-й армией. После отставки генерала армии Павлова с поста командующего Западным фронтом замещал его до приезда маршала Тимошенко. 19 июля 1941 утвержден командующим Западным фронтом.
–– Слышал, слышал, что ты натворил под Оршей! – Еременко крепко пожал Флерову руку. – Рассказывай, капитан, что за чудо-оружие везешь с собой!
Флеров вкратце доложил о характеристиках ракетных установок и об эффективности их применения. Подойдя к карте, генерал разъяснил обстановку:
–– Прорвавшись к Ярцево, передовые гитлеровские части перерезали шоссе Смоленск – Москва. Войска Западного фронта лишились основной дороги, по которой поступало снабжение. Битва за город обещает быть очень тяжелой, а перед нами поставлена задача удерживать его как можно дольше. Противник рвется к Москве. И надо любой ценой затормозить его движение. Твоя батарея, капитан, может оказать нам весьма существенную помощь. Немцы убеждены, что под Рудней обороняется лишь несколько подразделений Красной Армии. Поэтому пехотные полки двигаются фактически без серьезного прикрытия со стороны авиации и бронетехники. Если умело ударить по ним, потери будут значительными.
В тот же день, проведя рекогносцировку на местности, батарея остановилась на высоком холме, с которого Рудня просматривалась, как на ладони. Скопление фашистов было таким огромным, что Флеров принял решение произвести не один, а целых три залпа по Базарной площади городка. Они следовали с короткими промежутками один за другим. Создавалось впечатление, что небо низверглось на землю, а из-под земли открылась преисподняя.
Бойцы батареи и красноармейцы, над головами которых со свистом пролетали крылатые ракеты, любовались открывшейся им картиной апокалипсиса.
–– Не стрельба, а симфонический концерт! Глаз не оторвать!
–– Да, такую песню я слушал бы бесконечно!
–– «Катюша»! – мечтательно произнес Алексей Туз.
–– А действительно, ребята, все, как в этой песне! – подхватил его слова брат. – «Расцветали яблони и груши, поплыли туманы над рекой. Выходила на берег Катюша, на высокий берег на крутой». Смотрите: и река, и туман над ней клубится, и мы стоим на высоком берегу. Предлагаю назвать это необыкновенное оружие в честь нашей Катеньки!
Девушка нравилась Андрею. Довольный отсутствием соперников, он буквально ни на шаг не отходил от нее. Екатерина также оказывала ему знаки внимания. Больше всех был доволен сложившейся ситуацией Алексей. Теперь Ольга всецело принадлежала ему.
Написанную в первые дни войны песню композитора Блантера на стихи Михаила Исаковского знали уже на всех фронтах. Передавая донесение через узел связи штабной роты, нарушая правила шифровки, остроумный радист отстучал: «У Красной Армии появилось чудо-оружие по имени «Катюша». В течение суток эта новость стала достоянием 20-й армии, а через ее командование – и всей страны.
На запрос Ставки об эффективности применения ракетного оружия командующий артиллерией Западного фронта генерал-лейтенант Н. А. Клич докладывал 2 августа командующему артиллерией Красной Армии:
«Внезапный огонь батареи «БМ-13» наносит большие потери противнику, обращает его в паническое бегство. Наши части, наступая после ее залпов, не встречают сопротивления врага; пленные показывают, что пехота панически бежит не только с участков, по которым наносится удар, но и с соседних, на расстоянии в один-полтора километра от места залпа».
Кривошапов не ошибся: высшее гитлеровское командование было чрезвычайно обеспокоено сведениями о новом оружии Красной Армии. В действующие части полетели шифрованные радиограммы, предписывавшие любой ценой захватить если не целиком ракетную установку, то хотя бы раму для стрельбы и прицельные приспособления.
За батареей началась охота. При малейшем подозрении о месте ее нахождения территория подвергалась массированной бомбардировке. Теперь после каждого залпа приходилось не только в спешном порядке прятаться в лесу, но и в нем перемещаться по глухим, порою труднопроходимым заболоченным дорогам, постоянно меняя направление движения. Перед тем как сделать привал, тщательно прочесывали местность в радиусе нескольких километров. Флерова предупредили, что район боевых действий батареи наводнен диверсантами, переодетыми в красноармейскую форму и гражданскую одежду.
Маршрут передвижения батареи изображал на карте ломаную кривую: из Рудни вернулись к Орше, оттуда, пройдя вместе с отступающими частями 76 километров, вышли к станции Гусино…
В начале августа войска Западного фронта, в том числе 20-я армия, получили приказ отходить на рубеж Холм-Жирковский – Ярцево – Ельня и, переправившись через Днепр у села Соловьево, закрепиться на его восточном берегу. Выполнить его не смогли – немцы успели разбомбить переправу. Пришлось отходить вниз по течению к деревне Рожково…
Двое суток батарея двигалась по размытым дождями лесным и проселочным дорогам; еще сутки – в общей колонне, под бомбежками и обстрелом. Подойдя к переправе, узнали, что из-за большой скученности войск и низкой пропускной способности понтонного моста, кроме боевых установок, можно переправить только десять грузовиков со снарядами. Флеров попытался возразить руководившему переправой генерал-майору:
–– Товарищ генерал, батарею ослаблять нельзя. Она выполняет особое задание Верховного Главнокомандующего!
–– Капитан, мы все выполняем особое задание – бить врага! Не ерепенься. Делай то, что тебе говорят! Не видишь: понтонный мост уже еле дышит и в любую минуту может развалиться. И разгрузи свои установки, иначе вместе с ними пойдем все к чертовой матери на дно!
Пришлось снять реактивные снаряды и нести их на руках.
Отчаянные усилия генерала, старавшегося под беспрерывным артиллерийским обстрелом врага навести на переправе хотя бы элементарный порядок, были практически бесполезны. Каждая часть спешила проскочить опасное место как можно скорее, что лишь усугубляло сутолоку. При малейшей заминке те, кто находился позади, матерясь, напирали на впереди идущих. Заглохшие грузовики, не обращая внимания на протесты сопровождавших их офицеров, сбрасывали в реку. Не умолкая, ржали перепуганные лошади.
Взрывом одной из мин разбило звено переправы. К счастью, это произошло недалеко от берега. Не растерявшись, Флеров приказал загнать на место поврежденного понтона грузовики с откинутыми бортами. Движение возобновилось.
Едва установки
