Записки министра госбезопастности. ДНР, как все начиналось - Андрей Юрьевич Пинчук

Вплоть до моего увольнения у МГБ не было ни одного провала ценной агентуры, переходов наших сотрудников на сторону врага и критических утечек информации. Да и знали мы о противнике на порядок больше, чем он о нас. Чему, конечно, способствовали и регулярные переходы на нашу сторону оперативников СБУ и разведки, их оставшихся контактов. В этом смысле мы, только-только вставая на ноги, на голову опережали противника.

Гости издалека

С точки зрения классических функций госбезопасности оперативная обстановка в ДНР была крайне напряженной. Обеспечение контрразведывательного режима в условиях войны и так отличается серьезной спецификой. Спецслужбы другой стороны и их союзники из противника превращаются в откровенного и непримиримого врага.

Работа ведется по всем направлениям, как разведывательной, так и диверсионно-террористической деятельности. Подыскиваются любые способы нанести вред и получить информацию, что мы сполна ощущали на себе. Как я шутя говорил коллегам, воздух Донецка должен быть более плотным и преломляться рефракциями из-за многочисленных активных и пассивных излучений от всевозможных пеленгаторов, спутников, антенн и прочего, направленных на нас.

Количество оперативных источников различных спецслужб, в том числе стран СНГ, дальнего зарубежья и, конечно, реальных и потенциальных противников и их союзников, превышало все мыслимые пределы. Для полного эффекта не хватало только надетых буденовок, черных очков, волочащихся парашютов и бормотаний про славянский шкаф, хотя некоторые персонажи вплотную приближались к этому.

Можно понять интерес немцев, англичан, французов, евреев, итальянцев, венгров, американцев, поляков и даже молдаван. Но бывали и совершенно экзотические случаи.

Я читаю рабочий документ. Напротив, за приставным столом, сидит подчиненный и терпеливо ждет указаний.

Дважды в день, в десять утра и в пять пополудни, секретарь приносит мне на рассмотрение две, иногда три стопки бумаг, уложенные в папки. Высота каждой – тридцать-сорок сантиметров. Бумаг очень много, но на первом этапе нельзя иначе. Ситуацию нужно держать под контролем, иначе работа, и так держащаяся на толщине конского волоса, просто посыплется.

Позже основную часть можно будет передать замам и руководителям направлений. Я далек от дуболомов-руководителей, замыкающих все процессы на себя и тем самым парализующих текущую работу. Но это будет позже, не сейчас. Сейчас еще не период руководства, сейчас период создания ведомства, правил, ритуалов.

В течение дня я принимаю руководителей и ключевых сотрудников по наиболее важным вопросам, в том числе для доклада документов, которые не вошли в общие блоки. Как сейчас.

– И какой интерес может быть здесь у иорданцев?

– Пока не знаю. Возможно, оружием интересуются. Ну или через них америкосы работают. Вы же знаете, так бывает. Тем более что хашимиты – одни из самых активных союзников Штатов на Ближнем Востоке.

– Знаю. Привычка американцев загребать жар чужими руками и выжимать своих вассалов досуха известна.

– Ну, или помогают Украине. Как говорят, здание их спецслужбы находится всего в двух километрах от посольства Украины в Аммане.

– Ладно. Дальнейшую проверку информации санкционирую. Материал на контроль, докладывать еженедельно.

Сложилась довольно интересная ситуация. Иорданский резидент привлек бывших студентов-иорданцев, выпускников одного из донецких вузов, для работы внутри ополчения. Те вступили в наши ряды. Задача стояла перед ними комплексная: сбор информации и о действиях ДНР, и об украинских силах.

После того как мне доложили о первичных сведениях по данному вопросу, я поручил более глубокую проверку, будучи уверен, что информация является пустышкой. Каково же было удивление, когда выяснилось, что нами занимается специальное подразделение иорданской спецслужбы «Мухабарат аль-Амма» с особым уровнем секретности. В целях конспирации его назвали секретным отделом по борьбе с терроризмом. Отличие от несекретного, который тоже параллельно существовал, заключалось в том, что несекретный выполнял традиционные антитеррористические функции. Специальный же являлся лишь крышей для разведки, и, в частности, в отношении нас.

Выявленной нами резидентурой руководил молодой майор Абу Ахмед, который подчинялся лично и напрямую руководителю спецслужбы, имел допуск по высшей степень секретности. Работал наш неожиданный контрпартнер в центральном корпусе СОР «Мухабарат аль-Амма» в Аммане, район Аль-Джандавил. Одной из главных опорных сред для разведдеятельности иорданцы традиционно использовали студентов и преподавателей учебных заведений, в которых учились выходцы из их страны.

В итоге агенты решили сыграть даже не в двойную, а в тройную игру. Позиционируя себя разочаровавшимися в деле ДНР, вступили в более активный контакт с националистическим проукраинским подпольем, еще оставшимся в Донецке к июлю 2014-го. Экстремисты, в свою очередь, проверив их на поручениях, пришли к выводу что они – подстава от ДНР. Убили парней и сожгли в их собственном автомобиле.

Глава 3

Обустраивая жизнь

Юстиция

Один из главных украинских пропагандистских аргументов был такой: «Видите, как плохо живется в вашей дэнээрии, элэнээрии? Хотите, чтоб и у вас так было?!» Здесь степень цинизма переоценить сложно. Это как ограбленной, изнасилованной девчушке сказать: «А почему это ты выглядишь не очень?» Особенно когда это говорит сам преступник. Потому что основная часть проблем республик крылась совсем не в них самих. Нас элементарно уничтожали, а потом этим же и попрекали. Поэтому одной из важных задач для госбезопасности республики я видел помощь в налаживании нормальной жизнедеятельности.

– Ну что ж… Объявляю вас мужем и женой!

Молодой, по-юношески голенастый ополченец из комендантского подразделения МГБ и его веснушчатая худенькая избранница в выцветшем, но заботливо отутюженном ситцевом платьице неловко целуются. Я жму руку жениху, они выходят из моего кабинета.

Да, было и такое. Из-за того что система юстиции Донецкой области, вслед за другими сферами, была парализована Киевом, не было возможности заключать и акты гражданского состояния. Но если нет бумажек, то это не значит, что не рождаются и не умирают, не создают семьи и их не прекращают.

В общем, после очередного обращения ко мне как к командиру воинской части заключить брак (как известно, есть у командиров в/ч и капитанов дальнего плавания такое своеобразное право) стало понятно, что нужно принимать экстренные меры.

Я поручил подобрать кандидатуры юристов, в отношении которых не было сомнений в их лояльности. С несколькими провел собеседования. Остановился на молодой, но активной девушке, делом доказавшей преданность ДНР. Это была 27-летняя Екатерина Филиппова. Со студенческих лет она занималась самостоятельной юридической практикой и к этому времени уже возглавляла созданное ею адвокатское объединение «Донецкая правозащитная группа». Решающим было то, что она являлась адвокатом по ряду уголовных