"Всего я и теперь не понимаю" - Александр Константинович Гладков

Звонок Тани Литвиновой. Звонок Маши. Гуляем с ней на Чистых прудах.

Но это уже вечером. А днем я, как запойный алкоголик, снова потащился на заключительное собрание драматургов. Завтра запишу о нем. Что-то устал.

4 мая

Днем в театре. В.Э. и З.Н. почти сразу после просмотра «Наташи» уехали в Ленинград и до сих пор еще не вернулись.

Спор с Любой о готовящемся крахе ГосТИМа. Она называет меня паникером, а я ее дурочкой. Гарин мне мрачно поддакивает.

Вечером на репетиции «Женитьбы Фигаро» в ТРАМе электриков. Это лучшая режиссерская работа Вали.

Итак — вчера закончилось это напряженнейшее четырехдневное собрание драматургов, ставшее низвержением Киршона и Афиногенова.

Если 27-го Афиногенов драматически лепетал о бессонных ночах и (в отличие от Киршона) говорил, что он давно видел всю гнусность Авербаха, но не выступал против потому, что боялся, что перед ним «закроются двери дома Ягоды», что сразу кончится «легкая жизнь за спиною высокого покровителя», и утверждал, что он еще в прошлом году поссорился с Киршоном из-за его алиментного дела, то вчера он молчал. Киршон снова попросил слова в конце собрания и долго говорил, что он жалеет о том, что... его раньше мало критиковали и не говорили ему того, что сказали в глаза только теперь. Разумеется, это совершенное и малоубедительное лицемерие. Попробовали бы ему раньше сказать хотя бы малую долю того, что сейчас говорится, можно себе представить, как бы он расправился с критиком! Даже у такого человека, как Луначарский, не напечатали статью, где он критиковал пьесу Киршона «Суд». Вишневский был яростен и беспощаден. Пришел его час. А.Глебов прочитал страницу из своего дневника о том, что Луначарский говорил ему, что в смерти Маяковского виновато руководство РАППа. Асеев это подтверждает. На собрании были раскрыты подробности злоупотреблений Киршона и его адъютанта Лернера в ВУАПе. Упоминалось и имя Штока как киршоновского приспешника.

В принятой резолюции ставится вопрос о выводе Киршона и Афиногенова из правления и президиума Союза писателей и обращается внимание партийной организации ВКИ на поддержку Литовским и Млечиным «авербаховской банды» и использование гос. аппарата в групповых целях.

Резолюция кажется сравнительно мягкой после всего наговоренного в эти дни. В кулуарах говорили об исключении из Союза писателей как о минимуме. Но, м.б., это объясняется тем, что общее собрание секции неправомочно исключать из Союза. Вероятно, в несколько иной тональности, это повторится при разборе партийных дел К<иршона> и А<финогенова>. Афиногенов — член парторганизации МХТа, а где числится Киршон, я не знаю. Нависло над ними и худшее — то, что уже случилось со многими. Вряд ли они спят спокойно теперь. Могу себе представить весь ужас этой пытки страхом, пытки ожиданием...

Многие, очень многие, откровенно злорадствуют. Это зрелище мало приятно. <...>

5 мая

Утром в театре, где нет ничего нового.

Оттуда иду к Тане Литвиновой, как мы уговорились по телефону. Особняк в Гранатном переулке. Милиционер косится на мой набитый портфель (он сидит во дворе за калиткой). Горничная, которая была предупреждена, проводит меня по анфиладе роскошных комнат с картинами, коврами, каминами, перед одним из которых лежит большой пес, в простенькую комнатку Тани.

У меня мокрые ноги (галоши протекают), и я думаю, что наслежу.

У Тани беспорядок: разбросанные книги, кисти, краски, эскизы, стаканчики с водой для мытья кистей. Она с жадностью слушает мой рассказ о Всеволоде Эмильевиче.

Я, конечно, его немножко стилизую и совсем ничего не говорю о нынешних бедах — зачем?

Горничная приносит чай и фрукты.

Таня откровенно рада нашему знакомству, а я чувствую себя связанным, хотя и обещаю звонить и приходить. Она провожает меня до Никитских ворот: милая, но еще не понимающая себя и мир вокруг девочка. <...>

6 мая

Утром звонит Лёва и просит обязательно зайти на Б. Знаменский.

Захожу ненадолго на «Лес» и иду.

Лёва взволнован — на днях арестован Валя Португалов73, его близкий товарищ, мой хороший знакомый: неудачливый актер, начинающий поэт, ученик Багрицкого. Причины ареста, конечно, неизвестны: вероятно — какой-нибудь треп. Лёва довольно спокоен, т.е. волнуется, хотя и не слишком. Арестовывали же Ивана П., и никого из товарищей это не задело. Да и Гриша Меклер тоже74. И все-таки неприятно. Валька неврастеник и сгоряча может что-нибудь нагородить.

Еду на стадион «Сталинец» на первый в сезоне матч «Динамо» — «Сталинец» в довольно скверном настроении.

Дома устраиваю Лёву на «Горе от ума»75 и сам еду домой. Прошлой ночью мало спал, да и за день устал.

Бомбежка Герники в Испании.

В «Красной звезде» на целый разворот статья М.Тухачевского о новом полевом уставе с его фото.

7 мая

Какая-то тоска.

В театре ходят нелепейшие слухи о планах В.Э. Его недруги провоцируют раскол в труппе. Скоро все говно разольется на готовящемся «активе».

В «Правде» заметка «Мальро разоблачает бандита Троцкого». Литвинов и наркомвоенмор Орлов выехали в Лондон на коронационные торжества76.

13 мая

<...> Звонила Таня Литвинова. Я все отделываюсь от свидания. Без всяких особых причин, а так просто. К ней не подходят все известные мне варианты отношения к женщинам. От возвышенных романов я излечен надолго,

а приключений иного рода у меня хватает.

Можно было бы ради юмора добавить, что знакомство с членами семей правительственных лиц ныне небезопасно, хотя здесь другой случай...

Вчера в Лондоне состоялась коронация Георга VI.

По всей стране идут партийные конференции. Все следят по сообщениям в газетах, кто еще цел из видных товарищей, так как число слухов растет. В Киеве участвуют: Петровский, Косиор, Любченко, Хатаевич, Затонский. В Тбилиси Берия и Лежава.

О.Ю.Шмидт и И.Д.Папанин перед отлетом из Москвы. Фото С.Коршунова («Правда» от 22 мая 1937 года)

К.Престес получил на суде 16 лет тюремного заключения77. Думаю, что его 16 лет лучше, чем 10 лет Радека и Сокольникова. <...>

14 мая

Неожиданный звонок В.Э. Оказывается, он уже приехал. Сказал, что З.Н. «нездорова», находится на даче, и просил придти.

Впервые за долгое время иду к нему не с радостью, а принужденно: не знаю, как держаться, если он заговорит о том злосчастном просмотре «Наташи». Но он об этом не заговорил, а я и тем более, конечно.