Пропавшие без вести. Хроники подлинных уголовных расследований - Алексей Ракитин
Одна из первых более или менее подробных статей о расследовании исчезновения Пола Крохмального-старшего в номере от 1 июля 1937 года в газете «The daily independent». Заголовок гласит: «Тайна найденных в округе Пендер костей может быть решена».
Нельзя не сказать о том, что помещение Пита Крохмального и Пола-младшего в тюрьму соседнего округа явилось совсем не случайной мерой безопасности. В округе Пендер в то время происходили довольно странные и прямо-таки тревожные происшествия, которые наводили на мысль о существовании некоей мощной силы, явно противопоставлявшей себя властям округа и штата. Летом 1935 года — то есть за 2 года до описываемых событий — в округе Пендер подверглись жестокому избиению 4 фермера. На них напали некие вооружённые всадники в белых капюшонах, скрывавших лица, которые под угрозой оружия сначала связали потерпевших, а затем уже нанесли побои руками и ногами. Избитые не были ограблены. Нападение можно было бы признать выходкой «Ку-клукс-клана», однако потерпевшие являлись белыми мужчинами и ни в чём незаконном никогда не обвинялись. Между тем «Ку-клукс-клан» обычно проявлял себя в тех случаях, когда в неких резонансных преступлениях власти обвиняли чернокожих. Самое интересное заключалось в том, что потерпевшие фактически отказались от сотрудничества с правоохранительными органами, заявлений о причинении ущерба здоровью не подали и отделались отговорками, из которых следовало, что они ничего о причине нападения не знают. Хотя в этом вопросе они явно лукавили и что-то знали, но говорить на эту тему не пожелали.
А в июне 1936 года таинственные всадники в белых капюшонах вывезли в лес и подвергли порке кнутами некоего 40-летнего фермера Монро Фаулера (Monroe Fowler), его жену Каролину и их 18-летнюю дочь Инес. По словам потерпевших, люди в капюшонах потребовали от них прекратить общение с «другими женщинами», причём все трое заявили, что не понимают, что имеется в виду. По их словам, аналогичный запрет на «общение с женщинами» они должны были передать 2-м семьям, жившим по соседству. «Законники» тянули с расследованием целый месяц и всё никак не могли выйти на след таинственных обладателей белых капюшонов. В конце концов, мать и дочь получили от неких неизвестных им людей «добрый совет» покинуть штат ради спасения собственных жизней. Семья немедленно собрала вещи и уехала из Северной Каролины, после чего служба шерифа округа Пендер 16 июля с немалым облегчением расследование инцидента закрыла. Начальник полиции штата Генри Джинс (H. G. Jeans) заявил, что не видит оснований для возобновления расследования, поскольку заявители уехали.
В ночь на День Благодарения [26 ноября 1936 года] фермеры Уилльям Инмэн (William Inman) и Джесси Кокс (Jesse Cox) также были похищены группой неизвестных им вооружённых лиц в белых капюшонах, вывезены в лес и подвергнуты порке кнутом. Похитители называли себя «христианами» и «мстителями» («The Vigilantes»). Мужчины подали заявление в службу шерифа, и шериф Расс (Russ) заверил газетчиков, что идёт по следу… правда, след этот его никуда не привёл, и к лету 1937 года расследование выдохлось.
Имели место и иные инциденты такого рода. Иногда в местной прессе появлялись довольно любопытные объявления, в которых некий местный житель оповещал неопределённо широкий круг лиц о том, что он усвоил урок и изменит собственное поведение. «Законники» предполагали, что за каждым таким объявлением стоит некая «воспитательная работа», проведённая «мстителями» посредством похищения и порки, но «перевоспитанные» жалоб не подавали, и никаких юридических последствий такого рода случаи не влекли.
Журналисты, проводившие самостоятельные расследования необычной практики воспитания общественного сознания посредством порки нарушителей [или мнимых нарушителей] порядка, связали деятельность таинственных «мстителей» с «преподобным» Джорджем Хантом (George H. Hunt), так называемом «пастором» секты «примитивных баптистов». Хант в то время был очень популярным в Северной Каролине проповедником сектантского вероучения и занимал «пастырские» места сразу в 5-ти приходах. Подражая, по-видимому, древнегреческому аскету Диогену, а может быть, просто из желания демонстрировать окружающим собственную «святость», Хант ходил босиком в рванине и демонстративно пренебрегал удобствами цивилизации. Впрочем, возможно, в его подкастрюльном пространстве бульонилось вовсе не тщеславие, а настоящая душевная болезнь — судить нам сейчас об этом сложно. Как бы там ни было, «преподобный» Джордж Хант не без удовольствия порассуждал перед журналистами на тему «воспитания народа». Он одобрил практику самосуда и заявил, что «мстители» делают благое дело. Но добавил, что не одобряет использование капюшонов, поскольку добрым людям не следует скрывать лица.
Американская глубинка середины 1930-х годов.
В общем, в те дни и месяцы в Северной Каролине особо ретивые граждане с упоением занимались «воспитанием народа», и в этой обстановке угроза линчевания отца и сына Крохмальных представлялась отнюдь не иллюзорной. По этой-то причине их и спрятали от греха подальше в тюрьме соседнего округа Нью-Гановер.
30 июня 1937 года в городе Бурго, административном центре округа Пендер, началось предварительное слушание дела по обвинению отца и сына Крохмальных, а также Эрвина Уилльямса в убийстве Пола Крохмального и последующем уничтожении его тела. Процесс вёл судья Блэйк (A. C. Blake). Подсудимые не отказались от дачи показаний, что следует признать довольно необычным для суда по столь тяжкому обвинению, чреватому для подсудимых смертной казнью.
После довольно продолжительной и конфликтной процедуры отбора жюри присяжных процесс начался 19 июля 1937 года.
Обвинение выглядело очень весомо и даже солидно, насколько такое определение уместно в отношении юридического документа. Мотив преступления был сформулирован с безукоризненной убедительностью, а представленные свидетели весьма достоверно показали этапы реализации преступного замысла.
Весьма ценным приобретением для окружного прокурора оказался Сэм Ингрэм (Sam Ingram), работник почты в Бурго, чьи показания стали настоящим восклицательным знаком под всем обвинительным заключением. Ингрэм был тем человеком, кто в начале апреля 1936 года оформил абонентский ящик для Пола Крохмального-старшего. В этот ящик на протяжении полугода приходили письма с чеками по 100$. Эти письма получал Пол Крохмальный-младший. Ингрэм, впервые увидевший в отделении почты незнакомого молодого человека с ключами от абонентской ячейки, встревожился. Почтмейстеру казалось, что эту ячейку абонировал пожилой человек [старшему Крохмальному, напомним, исполнилось 67 лет, так что зрительная память Ингрэма не подвела!]. Ингрэм остановил Крохмального-младшего и спросил, откуда у него ключи от ячейки… А молодой человек спокойно ответил, что эта ячейка арендована на его имя и… предъявил изумлённому Ингрэму удостоверение личности. Почтмейстер сверился со своими записями, убедился в том, что ячейка и в самом деле абонирована Полом Крохмальным, и решил, что его бес попутал!
И на протяжении последующих месяцев молодой Крохмальный вынимал конверты
