«Экс» и «Нео»: разноликие правые - Александр Дмитриевич Сабов

Фашистские волчата, сдавшие «экзамен на рельсах», вечером того же дня на книге «Майн кампф» принесли клятву своему «мини-фюреру» Жану-Клоду Моне. Все это и мне показалось сначала фантасмагорией. Но вот среди скупых откликов прессы на книгу Шероффа промелькнул один (в газете «Франс суар»), где содержалось немало новых подробностей о загадочном авторе.

Молодой журналист Патрик Шерофф, уйдя в «волки», за десять лет прошел около двадцати неонацистских организаций. Обряжался он и в балахон ку-клукс-клана (ККК впервые за свою историю принял участие во всемирном конгрессе нацистов 8—12 сентября 1976 г. в Новом Орлеане и с тех пор сделался постоянным участником этих «международных» неофашистских сборищ), а в дни фю-рерского юбилея и в униформу офицера СС.

Несколько месяцев он был личным секретарем Жана-Клода Моне.

И, наконец, газета напечатала… портрет Моне! Впрочем, и невооруженным глазом было видно, что это полицейский «фоторобот». Да и из текста следовало: Жан-Клод Моне живет в подполье, обретаясь где-то в 20-м районе Парижа, бегло говорит по-немецки, слывет специалистом по истории «третьего рейха».

Это по его заданию бывший оасовец и наемник Эйнрих устраивал новичкам неонацистской банды экзамен на выдержку: голова на рельсах, поезд в нескольких метрах, вскочить только по команде…

Жан-Клод Моне сочинил опус под названием «Коран-999» и подписался так: Чингиз-аль-Халлад-Абдул Кас-сем бен Абдалла-Абд-эль-Мотталиб-Мухаммед-Клаус-Лихттражер-Джишну-Криста-Ману: 999. Эта неслыханная абракадабра, по мнению ее автора, заключает в себе «тысячелетнюю арийскую мысль, начиная со времен оккультизма и теософии», и сулит «окончательную победу белой расы и национал-социалистских сил». В названии опуса и в имени автора содержится магическое число: остался, мол, еще год, еще одно, последнее усилие, чтобы грянула национал-социалистская революция.

«Символом Чингисхана была левонаправленная свастика: он стал Хозяином Востока. Адольф Гитлер выбрал символом правонаправленную свастику: он стал Хозяином Запада. Я выбираю союз двух свастик — я стану Хозяином Мира…»

Неофашизм — в самых экстремистских формах — существует, и закрывать глаза на это нельзя. Парижская пресса неоднократно утверждала, что общее число членов таких банд составляет примерно 10–12 тысяч человек. «В рядах фашистских организаций США, по различным данным, состоит до 10 тысяч членов, а число сочувствующих достигает 200 тысяч»[31], — свидетельствует советский исследователь А. С. Бланк. Десятки неофашистских группировок действуют в странах Западной Европы. Характерная примета: «новые коричневые», несмотря на свою относительную малочисленность, не расстаются с планами мирового господства фашизма. Сведений об их «интернационалах» и «международных лигах» не счесть. Одна лишь операция «Уорлд сервис», которую по заказу «черных полковников» Шерофф предпринял в Афинах в 1971 году (официальная цель — координация фашистской активности в мире), позволила ему пополнить свою картотеку именами 8400 профессиональных руководителей и членов неофашистских банд. Чаще всего, конечно, черные «лиги» и «интернационалы» лопаются, словно мыльные пузыри. Однако вовсе не бесшумно и не бескровно! То одна, то другая неонацистская группа, устав прозябать в безвестности, решается на радикальные меры, надеясь террором внушить мысль о необходимости «кулака», утверждающего власть силы.

Уникальное свидетельство Патрика Шероффа (после выхода книги «Досье неонацизма» он был приговорен к смерти бывшими дружками-нацистами и поныне живет во Франции на нелегальном положении) позволило нам увидеть, как и кто собирает в стаи молодых волчат. Но кто они сами, откуда берутся, что приводит их на волчью тропу?

Почти в любой стране вокруг неонацистских банд существует еще целый мир молодежной субкультуры. Большинство ее адептов не принадлежат к организованному правому экстремизму, но по сути уже принимают и разделяют неонацистскую «культуру», формируются под ее влиянием. Фашистская символика у них, как правило, в большой чести. 25 мая 1985 г. в ходе матча между футбольными командами Ливерпуля и Турина — они встречались на стадионе Эйзеля, городка близ Брюсселя, — английские болельщики спровоцировали драку, стоившую жизни 39 зрителям. Эта история заставила обратить внимание на «фанатов» — болельщиков футбольных клубов, готовых ехать за тридевять верст, чтобы поддержать любимую команду. В Дортмунде и Гамбурге, например, группы «фанатов» насчитывают десятки тысяч человек. Рядом с ними — «скины» и «бритоголовые», поделившие города на зоны, находящиеся под контролем соперничающих банд.

«Фанаты», «скины», «бритоголовые» выливают свой «гнев» в первую очередь на иностранных рабочих, которых они жестоко истязают. Расистские лозунги, как и фашистская атрибутика, пользуются популярностью в определенной молодежной среде. В ФРГ, где насчитывается, по разным данным, от 1000 до 2000 «бритоголовых», именно им неонацистские «мини-фюреры» отводят роль «штурмовых отрядов» городских кварталов. Пока, однако, попытки включить их в свои ряды тщетны: «бритоголовые» не терпят дисциплины… Вот единственная причина, почему официальная статистика все еще игнорирует их при подсчете численности неонацистских банд.

Но что же толкает молодых людей на жестокость, что деформирует их мораль и психику, превращая в потенциальных рекрутов неофашизма? По-моему, самое глубокое исследование в этом плане предприняла социологическая группа Бернара Катла из Центра поисковых исследований Франции. Катла прославился социологическими зондажами, которыми накануне избирательной кампании 1981 года воспользовались социалисты. Считают, что именно благодаря им социалисты сумели правильно выбрать тактику борьбы за Елисейский дворец.

В 1980 году группа Бернара Катла зафиксировала появление в обществе так называемых «уклонистов». Социологи разъясняли, что к числу «уклонистов» относят людей с ироничным и беспечным отношением к жизни, перебивающихся случайными заработками. Что-то вроде «новых хиппи» — но если «старые хиппи» бежали от общества, то «новые» умудряются жить в нем и в то же время как бы вне его. Короче говоря, «уклонисты» — своего рода «беглецы от жизни», в основном это горожане до 30 лет, двое из троих — выходцы из средних слоев, один — из рабочей среды. Ёще очень важная черта: в массе своей это повзрослевшие бунтари 1968 года. Согласно данным Катла, они составляют в обществе примерно 20 процентов. Социологи связали появление этой общественной группы с кризисом.

Следующий анализ общественных настроений (Катла называет их «стили жизни») проводился в 1985 году. Исследователи зафиксировали появление новой группы, преобладающую черту в стиле жизни которой они определили как «эгоцентризм». Психология «эгоцентристов»: рефлекс самозащиты, расчет только на свои силы, житейский прагматизм. Но лучше предоставим слово Катла: «Эти тенденции указывают на то, что наше общество перестраивается по модели американского, для которого характерна не уживаемость, а сосуществование корпоративных групп, друг с другом не смешивающихся, не общающихся, где каждый сам по себе, в своем гетто, в своем квартале, в своей семье, в своей банде, со своей племенной ксенофобией».

Фундаментальные зондажи лаборатории Бернара Катла имели большой резонанс на Западе. В его социальных портретах с небольшими поправками узнали себя и англичане,