Театр – волшебное окно - Коллектив авторов

из Москвы. По труппе бежал шепоток: «В зале такой-то…». Было страшновато. А после спектакля Николай Павлович собирал всю труппу, «проводили посиделки», знакомил гостя с артистами, и начинались обсуждения, разговоры… Актеры, еще в гриме, высказывали свои точки зрения, выслушивали замечания. Это дополняло духовную жизнь, и было само собой разумеющимся творческим действом. Сейчас этого нет, к сожалению. А первая моя встреча с Николаем Павловичем состоялась еще раньше. Стоим мы с актрисой Файн в очереди в гардероб, чтобы раздеться, и обсуждаем новости, говорили, что в театр вроде бы должен прийти Акимов. И вдруг слышим за собой голос: «Да, это правда. Я буду работать в вашем театре». Оборачиваемся, а за нами стоит в очереди сам Акимов вместе с актрисой Еленой Югер. Мы отступили в сторону, пытались пропустить его вперед. Но Акимов – это Акимов! И это пятилетие работы под его руководством незабываемо.

До сего дня

С 1962 года Галина Петровна переходит в театр им. В. Ф. Комиссаржевской, где выходит на сцену до сегодняшнего дня. И опять-таки судьба, или случай. Актриса Эмма Попова, игравшая в спектакле режиссера «Дети солнца» по пьесе М. Горького, ушла в декрет, и тогда режиссер М. В. Сулимов пригласил Галину Петровну в свой театр: эту роль она играла на выпускном спектакле в Театральном институте, так что «вводить» новую исполнительницу в спектакль было легко.

Галина Петровна снова подходит к книжным шкафам, достает фотографии и рецензии на ее роли, мы долго рассматриваем их. Среди них несколько фотографий ее матери, перед мнением которой она трепетала всю жизнь: «В те дни, когда мама приходила на спектакли, меня всегда предупреждали билетерши, и я особенно волновалась». А вот фотография отца – одна, небольшая. Она протягивает ее мне со словами:

– Все говорят, что я похожа не на маму, а на отца. Правда это, как вы думаете?

Я соглашаюсь, добавляя:

– В народе говорят, что если девочка похожа на отца, то она должна быть счастливой.

– Да, я счастливая. Хотела стать драматической актрисой, – и стала ей. Хотела, чтобы у меня была дочка, – и родилсь дочка (Ирина Конопацкая, актриса театра «Балтийский дом», бывший Театр Ленинского комсомола»), хотела внучку, – и родилась внучка Катюша.

Я прошу у нее фотографии, чтобы отсканировать их в редакции. Она протягивает мне папку, несколько колеблясь:

– Только верните. Не все возвращают. А ведь это – вся моя жизнь.

Я улыбаюсь и пишу расписку в том, что я верну Галине Петровне Короткевич «всю ее жизнь» в целости и сохранности. Это обещание я выполнила. Жизнь Галины Петровны продолжается. Больших ей творческих успехов и низкий поклон за ее жизнь и творчество!

Вывеска с неоновыми цифрами. Этюд

Алена Лобода

Большая Конюшенная 9. Вход в арку. Красная дверь по правой стороне, около которой, как правило, всегда много курят и что-то громко обсуждают. Поднимаемся на второй этаж. Идем прямо по темному коридору, минуя несколько небольших баров «для своих». Если перед глазами возникла яркая вывеска с цифрой 51, то маршрут успешно завершен. Добро пожаловать в «Этюд-театр».

Когда я впервые пришла сюда, то у меня было стойкое ощущение, что я нечаянно забрела на дружеский квартирник, но в принципе, присутствующие не очень то и против, что я здесь.

Мы приехали на «Площадку», чтобы расспросить ребят о том, кто и как создавал это пространство. Где-то в глубине души я понимала, что никто с серьезным выражением лица мне не расскажет о самых важных этапах в становлении театра. Мои предчувствия меня не обманули. Когда мы пришли, ребята искали провод. Им было не до нас. Около получаса мы в ожидании разговора наблюдаем за неспешной жизнью театра. Наконец ребята вспоминают про нас.

– Только, девочки, давайте не долго, ладно? Нам репетировать надо, – говорит Саша Бякин. «Организмы» готовятся к открытию кабаре «Нога бомжа». И как точно подметило издание The Village: «В лучших традициях российского андеграунда из анонса мероприятия понять почти ничего невозможно».

– Как бы вы объяснили непосвященному человеку, что такое «Этюд-театр»? – задаю я первый вопрос. Ребята тяжело вздыхают и начинают смеяться. – Нет, правда, это очень долгая история. Пусть человек на «Википедии» просто посмотрит, – отвечает Леша Забегин, откусывая кусок яблока, которое взял со стойки администратора.

– Так, ладно. А кто приходит на «Площадку»? Какой ваш зритель? – спрашиваю я. Ребята молчат. – Ну, какой он? Это молодой человек? Или это человек уставший от всего? – продолжаю допытываться я. – Это молодой человек, уставший от всего, – рассмеявшись, говорит Вова Антипов. – Ты уже спектакли видела, сама на вопрос ответила. Вот к нам приходят уставшие люди. И мы сами все устали.

Еще несколько раз я безуспешно задам вопросы, связанные с устройством театра. А потом подумаю о том, что возможно и не надо знать ничего про «Площадку 51», когда приходишь сюда. Я уверена, что здесь никогда не окажется случайный человек, который не готов думать и воспринимать что-то новое. Так что если решите провести свой вечер на Конюшенной 9, то будьте готовы задавать вопросы себе и, возможно, окружающим.

Тени. Стихи

Галина Магола

Посвящается 250-летию великой оперной певицы Прасковьи Жемчуговой

1. Во флигеле дворца

Низкий голос, то плавный, то резкий,

В стихотворной кружит ворожбе.

На малиновом бархате кресла

Пригорюнился шалевый беж,

Так небрежно, наполуминутно

Отпустив теплоту Ваших плеч.

За портьерами новое утро.

Завернуться бы в плед и прилечь.

Но по зеркалу – всполохи крови,

Сгустки стен и транзит лагерей…

Крепостная графиня Прасковья

Грустной тенью скользит во дворе —

Отцвело жемчугами сопрано,

Голос в графских палатах угас.

Здесь не пишется – плачется, Анна,

Только барин Вам вольной не даст.

Крепостною дворянкой молитесь —

Не молитесь, а дрогнет свеча,

И на зеркале выступят лица

Навсегда непришедших на чай.

Тот же клен, что когда-то листами

Падал в бисером шитый бювар,

Осыпаясь, вздыхает устало

И глаза поднимает едва —

Снова августом выстрелив, осень,

В никуда отрясла адреса.

Перелетные листья разносят

Те стихи, что нельзя записать.

2. Тени минувшего века

На ветках оседает тишина.

Мгновеньем промелькнувшим опаленный,