Флетчер и Славное первое июня - Дрейк Джон

— Нет, мэм, — сказал он, — я не с Боу-стрит. Я действую в частном порядке. — Но он видел, что она его раскусила, более или менее, и его профессиональное тщеславие было задето. Он расправил плечи и добавил с немалой гордостью: — Я Сэмюэл Слайм с Олдгейта! Возможно, вы знаете это имя?

— Слайм? — переспросила она и слегка улыбнулась. — Нет.

— О, — сказал он и покачал головой. Сейчас было не время позволять себе раздражаться. Он наклонился ближе к девушке и, как мог, придал своему лицу ободряющее выражение. Он намеревался быть успокаивающим и положил одну свою широкую, костистую руку на ее тонкие белые пальцы. Но она лишь раз взглянула на руку, а затем холодно посмотрела на него. Ей удалось совершить удивительное: заставить Слайма почувствовать себя наглецом. Он убрал руку и откинулся назад. «Осторожно! — подумал он. — Осторожно!»

— Мэм, — сказал он, — я не силен в любезностях с дамами, и мое лицо напугало бы и дьявола, но я должен просить вас довериться мне. — Ему показалось, что она немного расслабилась, и он поведал ей свою историю. — Правда в том, мэм, что моим нанимателям все равно, хочет мистер Флетчер получить гинеи Койнвудов или нет. — Он сделал паузу, чтобы проверить важный момент. — Что вы знаете о законе о наследстве, мэм?

— Ничего, — ответила она.

— Понимаю, — сказал Слайм с серьезностью судьи. — Тогда я должен дать краткое объяснение. Дело в том, что согласно Биллю об обременении наследства от 1751 года, если мистер Флетчер либо не вступит в свои права по существующему завещанию, либо не откажется от них путем дарственной, то все огромное состояние будет заморожено! — Он изучал ее лицо, чтобы понять, как она воспринимает эту чушь. — Вы понимаете, мэм? Они не могут ничего предпринять без законного наследника, а тем временем на них давят огромные дела, связанные с поместьем и деньгами.

— Понимаю, — сказала она, и к его глубокому удовлетворению, Слайм увидел, что ее огромные карие глаза внимательно на него смотрят. При всей своей проницательности, она была так прелестна в своем белом платье и с маленьким личиком в форме сердечка, что любой нормальный мужчина был бы тронут до глубины души. И даже Слайм ощутил быстрый укол вины за ту грязную уловку, которую он собирался с ней провернуть. Но он подавил это чувство с привычной легкостью.

— Итак, мэм, — сказал он, — могу я задать вам важный вопрос?

— Да, — ответила она.

— Он касается мистера Джейкоба Флетчера.

— Да? — сказала она, и ее руки заерзали на коленях. Она несколько раз моргнула.

«Ага! — подумал Слайм про себя. — Вот куда дует ветер».

— Мэм, — продолжил он, — я рискую, спрашивая об этом, но я должен знать, на чьей вы стороне. Могу ли я считать, что вы друг мистера Флетчера, что вы, так сказать… на его стороне, как и я?

На этот раз каменная серьезность Слайма пришлась как нельзя кстати. В сочетании с его немигающим взглядом она создавала неплохую имитацию искренности и честности. В любом случае, хорошо, плохо или безразлично, но это заставило Кейт Бут определиться со своим отношением к мистеру Флетчеру и с мудростью отвержения ухаживаний богатых джентльменов.

— Да, — сказала она, — я бы назвала его другом.

— Я так и знал! — сказал он, словно удивленный. — А раз так, мэм, я могу открыть вам всю правду о моем поручении. А именно: найти мистера Флетчера и каким-то образом заручиться его содействием, чтобы уладить все дела с моими нанимателями! — Теперь она ловила каждое его слово с открытым ртом. — Итак, мэм, вы поможете мне найти его?

— Да, — ответила она, — я помогу вам. Что мне терять?

— Тогда вы должны рассказать мне все, что о нем знаете, ничего не утаивая. В моем деле малейшая деталь может иметь решающее значение…

И Кейт Бут рассказала Сэму Слайму все о Джейкобе Флетчере. Несмотря на свою инстинктивную осторожность с таким человеком, как Слайм, она обнаружила, что ей хочется говорить на эту тему больше, чем она думала. Она была осторожна, конечно, и утаила некоторые вещи. По крайней мере, пыталась.

Они проговорили несколько часов. Слайм достал карандаш и блокнот и делал заметки своей аккуратной стенографией. Он задал несколько вопросов. Сделал еще заметки.

Когда Слайм наконец закрыл свой блокнот и убрал его, он сделал это с огромным удовольствием. Он был доволен не тем, что рассказала ему Кейт Бут, а тем, о чем она умолчала. Относительно мистера Джейкоба Флетчера он узнал много полезного — например, то, что если мистера Флетчера когда-нибудь и возьмут, то для этого понадобится как минимум шесть человек. Он также узнал, что девушка не знает, где Флетчер. Все, что она знала, — это то, что он сказал, будто едет в Лондон делать состояние. Все хорошо и прекрасно. Лондон был родной территорией Слайма.

Но ничто из этого не наполнило грудь Слайма восторгом. Сделало это нечто, скрытое за словами девушки. Было что-то, что она утаила. Он пару раз чуть не поймал ее на этом, но она уклонялась. Это было что-то, что сделал Флетчер, и чего она не хотела раскрывать. В таком случае, подумал Слайм, что бы это ни было, это было нечто серьезное. Слайм готов был поставить на кон свою репутацию, что где-то там для Флетчера пахнет виселицей.

Собственно, сопоставив это с тем, что он выбил из Солсбери, Слайм задумался, не имел ли грозный мистер Ф. какого-то отношения к исчезновению боцмана Диксона с вербовочного тендера Его Величества «Булфрог»? Может, он выбросил этого ублюдка за борт? Интересная мысль, которую Слайм намеревался развить. Но ближайшей задачей было вытащить мисс Бут из заведения миссис Симпсон и благополучно доставить в Лондон, где ее можно будет допросить как следует.

— Мэм, — сказал Слайм, — вы стали ценным активом в моем расследовании, и если мы хотим найти мистера Флетчера, мне понадобится ваше активное содействие. Могу ли я поэтому просить вас сопровождать меня в Лондон? Мои наниматели, Нок и Мэнтон, покроют все расходы, и, несомненно, вас ждет существенное вознаграждение. — Он сделал паузу и с величайшей осторожностью подобрал следующие слова. — Вы будете хорошо обеспечены, поверьте мне. Вы будете своей собственной, свободной, независимой женщиной.

Слайм был хитер. Он попал точно в цель. Кейт все еще с подозрением относилась к нему и все еще не была уверена в своих чувствах к Джейкобу Флетчеру, в то время как здесь, у миссис Симпсон, ей хорошо платили, хорошо кормили и защищали. Но она знала, как недолговечно ее будущее в этом доме с его высокими стандартами, и боялась неумолимого падения от позолоченной куртизанки до оборванной уличной потаскухи и мерзкой смерти в сточной канаве от какой-нибудь отвратительной болезни.

Риск, связанный с поездкой со Слаймом, был значительным. Но он давал надежду, которой не давала ее нынешняя жизнь. И все же многие девушки цеплялись бы за временную безопасность дома миссис Симпсон. Но Кейт была куда более крепким созданием, чем можно было бы предположить по ее эльфийской внешности.

20

— «Фиандра»! — заорал я. — Эй, на «Фиандре»!

Я рискнул встать в шлюпке и замахать веслом над головой. Океан был огромен и пуст. «Декларейшн» давно исчез, и меня внезапно охватил страх, что «Фиандра» может пройти мимо. Если бы она это сделала, меня и моего полубессознательного спутника ждала бы мучительная смерть от жажды.

Но мне не стоило беспокоиться. «Фиандра» изменила курс и, колыхаясь, пошла ко мне под своими изорванными парусами, с рангоутом, шатающимся, как расшатанные зубы старика, и водой, хлещущей из ее шпигатов, где помпы выбрасывали ее за борт в попытке удержаться на плаву. Она больше походила на потерпевший крушение корабль, чем на военный, и чем ближе она подходила, тем очевиднее становилось, что ее сильно потрепали канониры «Декларейшн».

Я оглядел ее и с изумлением покачал головой. Трудно было поверить, что «Фиандра» все еще рвется в бой, в то время как «Декларейшн» уходит домой. Вскоре я услышал стук и грохот плотницкой команды, занятой устранением боевых повреждений, и даже стоны раненых. Я искал на ее борту знакомое лицо…