Мифы о смерти. От островов блаженных и знаков-предвестников до дьявольских рыцарей и дара бессмертия - Лекуте Клод

Гроб женщины, умершей в родах, нужно нести не на плечах, а на веревках (Германия).

Не следует есть, когда колокола звонят к заупокойной службе, иначе потом заболят зубы (Schmidt, Rockenphilosophie, I, 39).

Нельзя крестить ребенка сразу после чьего-то отпевания, иначе младенец последует за умершим (Гримм «Германская мифология», III, 489).

Дерево, на котором повесили человека, зачахнет (Германия).

Если рядом с церковью во время венчания есть открытая могила для женщины, то жених останется вдовцом; если для мужчины, то невесте быть вдовой; а если могила предназначена для ребенка, то дети у этой пары будут быстро умирать (Гримм «Германская мифология», III, 450).

Повозку, на которой возили мертвеца, не возвращают сразу во двор, а на время оставляют у ворот, иначе умрет еще кто-нибудь из домашних (Гримм «Германская мифология», III, 489).

Когда женщина умирает в родах, повитуха, которая была с ней, или другая женщина должна отправиться в церковь и совершить очистительную молитву родильницы вместо усопшей, иначе та не сможет увидеть Бога, ее тело нельзя будет принести в церковь или похоронить на освященной земле (Франция; Thiers, Traite).

Когда мертвеца несут хоронить, его нужно опускать наземь на каждом перекрестке (Тироль, Австрия; Heyl, Volkssage, 780).

В Валахии людей не хоронят утром, поскольку близкие хотят, чтобы душа усопшего скорее покинула этот мир вместе с заходящим солнцем; они боятся, что c восходом душа умершего не сможет оставить тело и станет жертвой вампира (Валахия; Schott, Walachische Märchen, 302).

Ни в коем случае нельзя смотреть на похороны из окна. Всякий, кто это сделает, вскоре последует за умершим в могилу (Шотландия; Gregor, Notes, 214).

Если похоронные дроги остановятся по дороге на кладбище, вскоре в семье покойного случится еще одна смерть (Кортни «Праздники Корнуолла», 168).

После смерти человека все блестящие и красные предметы, зеркала, окна, картины и часы закрывают белым льняным полотном, а бочку с водой переворачивают вверх дном, поскольку считается, что душа омылась в ней и любой, кто выпьет из нее, в том же году умрет (Германия).

В Валахии вызывают специалиста, как правило повитуху, чтобы осмотреть покойного, независимо от его возраста или пола, и принять все меры, чтобы не дать ему вернуться на землю в виде вампира. В частности, в череп вбивают гвоздь; некоторые части тела натирают жиром свиньи, забитой в День святого Игнатия, за пять дней до Рождества, а на могилу сажают куст шиповника, чтобы его шипы держали саван и не дали покойному покинуть могилу (Валахия; Schott, Walachische Märchen, 298).

Когда человек умирает, пузырь (используемый вместо оконного стекла), вынимают, чтобы душа могла улететь, а затем вставляют обратно другой стороной, чтобы она не могла вернуться (Исландия; Liebrecht, Volkskunde, 371).

Во время смерти все двери и окна должны быть широко распахнуты, чтобы дух мог свободно покинуть дом, иначе злые духи могут помешать ему отправиться на небеса (Шотландия; Gregor, Echo, 137).

Расчески, ножи, ткани, которыми касались мертвеца, следует сложить в гроб и похоронить вместе с человеком (Вормс, Германия).

Воду, которой обмывали покойника, нужно вылить на крест перед дверью в дом, иначе умерший не обретет покоя и вернется, чтобы преследовать живых (Литва).

Повозку, на которой возили мертвеца, не возвращают сразу во двор, а на время оставляют у ворот, иначе умрет еще кто-нибудь из домашних (Эстония; Гримм «Германская мифология», III, 489).

Едва гроб опущен на «смертный камень», нужно изо всех сил спешить вернуть лошадь и повозку обратно на ферму, но прежде забрать эларды (съемные жерди, которые ставятся по углам повозки), которые были уложены рядом с гробом, когда повозка отправлялась на кладбище. Это мера предосторожности для того, чтобы душа умершего не могла залезть обратно в повозку и вернуться домой. Если же возчик решит сам забраться туда на обратном пути, он точно умрет в течение года (Laisnel de la Salle, Croyances, II, 77–78).

Постель покойного сжигают сразу после его смерти, чтобы он не захотел вернуться в наш мир (Португалия; Liebrecht, Volkskunde, 374).

Когда умирает хозяин дома, всю воду, которая была в ведрах, выливают, опасаясь, что его душа могла омыться в ней, чтобы никто другой не выпил его грехи (Франция).

Нельзя класть нож лезвием вверх или грабли зубьями вверх, так как души, обреченные на муки, могут сесть на них (Тироль; Heyl, Volkssage, 783).

Нужно следить, чтобы край савана на носилках не попал мертвецу в рот (Вюртемберг, Германия; Гримм «Германская мифология», III, 457).

Умершему под подбородок кладут кусок дернины или дощечку, чтобы он не закусил саван и тем самым не утащил вслед за собой своих родственников (Ансбах, Германия; Гримм «Германская мифология», III, 459).

В канун святого Рождества в доме не должны гаснуть свечи, иначе умрет кто-то из домочадцев (Германия).

Невеста не должна выходить через те ворота, в которые недавно выносили мертвеца (Эстония; Гримм «Германская мифология», III, 487).

Если умрет родильница, то нужно сразу же помыть ее плошку (суповую миску), иначе она не упокоится (Гримм «Германская мифология», III).

Пока мертвец находится в доме, на гроб кладут Псалтырь или железный предмет, лучше всего ножницы (Норвегия; Liebrecht, Volkskunde, 314).

Срезая повешенного с веревки, ему следует дать три пощечины, иначе он вернется (Германия).

Не следует «вскрывать святую землю», то есть хоронить умерших после заката, иначе каждый день в течение недели будет умирать кто-то из прихода (Laisnel de la Salle, Croyances, II, 79).

Гребенку и нож, которыми расчесывали и подрезали волосы умершему, следует положить в гроб вместе с ним; если этого не сделать, то у тех, кто ими воспользуется, выпадут все волосы (Германия; Гримм «Германская мифология», III, 458).

Нельзя, чтобы на мертвеца падали слезы, иначе он не упокоится (Германия; Гримм «Германская мифология», III, 457).

Это поверье породило легенду о кувшине слез[481]. Ребенок с большим трудом несет за процессией тяжелый кувшин с водой и просит живых сказать его родителям, чтобы они перестали его оплакивать: их слезы падают в кувшин, который и так уже слишком тяжел для него[482]. Этот мотив, по сути, вариация одежды умерших, пропитанной слезами скорбящих по ним живых[483], которую можно видеть и в «Золотой легенде» Иакова Ворагинского (гл. 27), и в сочинении Bonum universale de apibus (лат. «Всеобщая пчелиная благодать») Фомы из Кантемпре (II, 53).

Если больной человек примет причастие, он умрет (Schmidt, Rockenphilosophie, IV, 78).

Большой грех — верить в то, что нельзя прясть в комнате больного, получившего последнее причастие, потому что он умрет, если перестанут прясть или если порвется нить (Франция).

Пока умерший не будет похоронен, нельзя работать: это оскорбление для него (Бретань; Rio, Voyage, 84).

Тот, с кем заговорит покойник, вскоре последует за ним; то же случится и с тем, кто первым выйдет из дома после того, как из него вынесут покойника (Норвегия; Liebrecht, Volkskunde, 327).

Если плодовое дерево зацветет в ненадлежащее время или во второй раз, умрет кто-то из семьи (Германия).

Если на поле видна борозда, в которой не прорастают семена, то Мрачный жнец уже в пути и скоро заберет кого-то из крестьянской семьи (Бретань; Rio, Voyage, 26).