Солдат трех императоров - Виктор Сергеевич Мишин
– Господи, да неужели так сложно просто сообщить унтер-офицеру Чернову, что ему письмо привезли? Я же не прошу меня пропустить! – уже просто заорал я, отчаявшись достучаться до ретивого служаки. Вот ведь характер!
В этот момент из ближайшего домика вышли сразу трое солдат, все как один в возрасте, и один, остановившись и посмотрев в сторону ворот, где мы с фельдфебелем выясняли, кто из нас громче орет, направился к нам.
– Это кто тут у нас такой громкий? – задал вопрос подошедший солдат. Нашивками на форме он несколько отличался от фельдфебеля, что стоит рядом со мной.
– Да вот, господин унтер-офицер, пришел тут, орет как резаный, разрешите, я ему плетей всыплю, враз успокоится и начнет уважать!
– А просто передать то, что вас просят, вы вообще не можете? – тут же съязвил я. – Господин унтер-офицер, я просто просил господина фельдфебеля передать унтер-офицеру Чернову, что привез письмо…
– Ну, так передавай, – вдруг произнес подошедший. – Я и есть унтер-офицер Чернов!
О как, повезло наконец-то.
– Пожалуйста, – с этими словами я вручил письмо от полковника Милютина тому, кто назвался Черновым. А через пять минут уже сидел в его скромной каморке и пил чай. Чернов, кстати, погрозил упрямому фельдфебелю кулаком, когда пропустил меня на территорию.
Самого Чернова я, конечно, не знал, лишь со слов полковника. Они воевали вместе, даже ранили их обоих в одном и том же бою. Чернову тогда еще десять лет служить оставалось, а Милютин выходил в отставку, вот полковник и помог своему унтер-офицеру получить должность в рекрутской команде, шибко хорошие у них были отношения. Полковник толком не рассказывал, но то ли унтер ему жизнь спас, то ли еще что-то такое, в общем, Милютин так отблагодарил Чернова. Ну, а что, унтер-офицеру хорошо, всяко лучше, чем на войне, тем более он там уже был и сполна потрепал свою шкуру за царя-батюшку. Вот и послал полковник Милютин меня именно к Чернову с тем, чтобы тот помог попасть в полк. Там тоже есть человек, к которому у меня есть еще одно письмо.
Отдохнув, уже на следующее утро я обратился к Чернову с просьбой.
– Господин унтер-офицер, разрешите мне учиться вместе с рекрутами?
– Ты с ума сошел? – аж поперхнулся утренним чаем Чернов. – Как ты себе это представляешь? Ты еще пацан совсем, а там и мужики под тридцать есть. Живут они видел как? А в чем ходят? Нет, брат, господин полковник просил меня в письме доставить тебя в полк, это я и сделаю, а шаг печатать и фузею чистить будешь там, когда время твое придет. Я так понял, он хочет тебя в музыканты устроить, до достижения возраста, вот и будешь на барабане стучать или на трубе «свистеть». Не волнуйся, тебе и так шагистики хватит, вдоволь наешься! Да и не долго осталось, через месяц, может чуть дольше, поедем в полк. На днях вернется господин капитан, сообщит точно.
– А господин капитан не будет против, что вы меня тут к себе пристроили? – осторожно спросил я.
– Да не, договорюсь, не боись. Господин Алексеев нормальный человек, поймет меня правильно. Отдыхай!
– Да я же с ума сойду от безделья за это время, разрешите хоть тренироваться где-нибудь, я саблей хорошо владею, батька сызмальства учил.
– А вот это хорошо, покажешь свое умение, ежели господин капитан оценит, может, и к делу тебя приставит. Опять же, рекруты в основном от сохи, все неграмотные поголовно, о военном деле ничего не знают, можно их по сабле учить, всяко пригодится.
Вышло все еще интереснее. Когда я после завтрака занимался на небольшом клочке земли за домиками, где проживали наставники, меня кто-то увидел и рассказал Чернову. Тот прибежал сам посмотреть и обалдел.
– Да тут не рекрутов, а нас самих учить надо! Эко ты, паря, как ловко с сабельками навострился плясать, любо-дорого поглядеть!
И с этого дня каждый вечер я стал учить самих наставников. Тут Чернов мне шепнул, что это его уже отсюда не заберут никуда, протекция полковника Милютина работает, а вот остальных наставников могут в любое время отправить куда угодно, хоть в какой-нибудь полк, а хоть на войну. Так что никто не стал отлынивать, всем хотелось научиться половчее владеть саблей, никогда не знаешь, когда может пригодиться. Когда из поездки вернулся капитан Алексеев, а произошло это прямо во время одной из моих тренировок, то Чернову даже попало сначала, для порядка.
– Это что за чудо-юдо? Кто разрешил? – посыпались вопросы от неожиданно появившегося на учебном плацу капитана. Как назло, еще в этот момент Чернов отходил куда-то, а остальные наставники стояли и хлопали глазами, не зная, как объяснить происходящее.
– Разрешите доложить? – рявкнул неожиданно для всех я и, не давая им опомниться, сразу продолжил: – Будущий рекрут Кочетков, господин капитан! Провожу тренировку для личного состава!
У капитана от такого доклада головной убор поднялся над головой, а пышные усы растопырились, как шерсть у кота при виде собаки.
– Что-о-о? – взревел капитан.
Мужик здоровый, ростом ниже меня на голову, но в плечах удался на славу, он так смешно вращал глазами, замерев на месте. Широко расставив ноги, казалось, он сейчас достанет свою саблю и рванет в атаку, но вовремя явившийся Чернов спас всех от дальнейших разборок. Он по-простому подбежал к капитану, что-то прошептал ему на ухо, и выражение лица у офицера сменилось с разъяренного на заинтересованное. Однако он не был бы офицером, если бы не решил меня проверить. Это нижние чины, просто посмотрев на мою тренировку, сразу все поняли, а этот… В отличие от простых солдат, будущим офицерам воинские дисциплины преподавали очень хорошо. Естественно, капитан не поверил Чернову, заявившему о моих умениях, и потребовал учебный поединок. Его даже не смутила новость о том, что я еще подросток, а не рекрут, и тем более не солдат. Драться предстояло на настоящих клинках, ладно хоть полностью затупленных, иначе это был бы мой последний такой поединок. Не в том плане, что меня бы могли убить, наоборот. Капитан даже не понял, что и как произошло. Он встал в стойку, получил сигнал о готовности и, сделав выпад, обнаружил лезвие
