Моя чужая новая жизнь - Anestezya

— Тоже верно. Но я бы всё же немного подождал.

— Я всё решил, Кребс. Отправляемся завтра.

В его глазах столько неподдельной искренности и нежности, что хочется выть от отчаяния. Перед грёбаным чувством на букву Л все люди одинаково беззащитны. Я хотела остаться с ним, хотела смотреть в глаза без тени обмана, позволить ему стать по-настоящему близким, но это всё перечёркнуто красным флагом с чёрной свастикой. Потому что есть вещи, которые принять нельзя. Никогда и ни за что. Я не могу перейти на их сторону. Просто не могу. Любовь или чувство долга — этим вопросом терзались сотни людней до меня. И я не изменю своего решения даже ради него.

Глава 23 С тех пор, как дали оружие нам, вместо сердца - холодный камень.

Вильгельм

— Винтер, вы что творите? Разве вам не было сказано оставаться на месте и ждать нового приказа? Мы потерпели поражение, эти иваны выбили нас с позиции. Ленино, Садки для нас потеряны. Я ожидал, что вы явитесь с подкреплением, а вы самовольно покинули позицию! — не знал, что флегматично-сдержанный Файгль, оказывается, умеет так орать.

— А как я должен был поступить? Мы перехватили план атаки русских. Связаться с вами не было возможности. Партизаны вывели из строя все линии связи, — ненавижу оправдания, почти всегда они звучат жалко, и неважно прав ты или нет.

— Если окажется, что вы зря нарушили приказ, поверьте, ваша самодеятельность не останется без последствий, — пообещал Файгль. — А теперь дайте трубку штурмбаннфюреру.

Я отошёл в сторону, чувствуя, как сердце гулко колотится похоронным набатом. Что могло пойти не так? Мы добрались до этой чёртовой деревни в рекордно короткие сроки, но вместо ожесточённых боёв нас встретили свои же.

— Стоять! — часовой предупреждающе вскинул винтовку. — Вы кто такие?

Я чувствовал себя полным идиотом, объясняясь с мальчишкой-рядовым, но самый неприятный разговор состоялся с их командиром. Будто в наказание эти ребята оказались подразделением СС. Из-за членства в партии они считают себя выше нас, а в сущности и они, и мы — все солдаты. Штурмбаннфюрер Штейнбреннер выслушал меня со снисходительной усмешкой и прокомментировал:

— Могу лишь представить, лейтенант, какие вас ждут неприятности. Возможно, будет учитываться якобы найденный план атаки, но я бы не стал на это особо рассчитывать. Вы должны были дождаться решения своего командира.

— Но я также не мог и проигнорировать полученные сведения, — оправдываться я буду перед Файглем, но не перед этим высокомерным типом.

— Оставайтесь в Ершово, пока есть вероятность контратаки русских, — Файгль, судя по тону, вроде бы немного успокоился. — Но будьте готовы в любой момент выдвинуться на новую позицию по моему приказу.

Я положил трубку, прикидывая, насколько серьёзна угроза попасть под трибунал. По факту я действовал без приказа, но я готов отстоять свои мотивы. Даже когда возникает форс-мажор, нужно прежде всего выполнять свой долг. А мой долг — защищать интересы Германии.

— Герр лейтенант, вы можете разместить ваших солдат в нашей временной казарме, — миролюбиво заявил Штейнбреннер, закуривая. — Это в старом монастыре в километре отсюда. Думаю, разворачивать новый штаб нет необходимости. Гауптман сказал, что вы здесь ненадолго.

— Конечно, — это всё действительно мелочи по сравнению с предстоящим разбирательством.

— Я видел с вами девушку. Интересно кто она?

— Переводчица, — будь она неладна, опять вон обнимается с Фридхельмом.

Несмотря на мои предупреждения и ей, и ему, кто там меня послушал. При каждой возможности не отлипают друг от друга. К тому же я знал, что вчера он не пришёл ночевать в казарму. Ладно, с этим разберусь потом.

— Разумеется ей тоже нужно подобрать подходящее жильё.

Разумеется. Не в казарму же её отправлять. Бросив ещё один взгляд в окно, я увидел, что она болтает теперь уже с Каспером. Хотя почему нет? Девчонку же полгода это не смущало, вон как ни в чём ни бывало строит глазки всем подряд. Я конечно так не сделаю, но так и подмывало посмотреть на её реакцию объяви я такое. Я не понимаю, почему она вызывает во мне такую неприязнь. Ведь пока она прикидывалась мальчишкой, такого не было. Мне в общем-то нравился Карл, несмотря на его выходки. Но я не терплю ложь, а эта девица столько раз изворачивалась, что поневоле задумаешься, а когда она вообще говорит правду? Вроде бы её новая история звучит складно, но я чувствую, что это не всё. Она или недоговаривает, или утаивает что-то. Про себя я давно сделал заметку, когда буду в Берлине, разыскать герра Майера и побеседовать с ним лично. Будь моя воля, она бы конечно не осталась в моей роте. Женщинам не место в окопах. Как боец она бесполезна, зато может создать проблемы другого рода. Учитывая, что она окрутила не только Фридхельма, рано или поздно парни из-за неё передерутся. Не знаю что насчет Коха, а вот Шнайдер и Фридхельм точно взрывоопасная смесь. Мне же не привиделось, что он её тогда тискал.

Надо отдать должное — когда надо, Эрин умеет быть паинькой. Больше не рвётся улизнуть на свидание при первой же возможности и даже не заикается о перерывах. Штейнбреннер завалил её документами из эвакуированного госпиталя. Нам же нужно знать, насколько хорошо русские снабжаются лекарствами. Так что девчонка теперь работает, не поднимая головы. Не знаю как ей удавалось притворяться восторженным мальчишкой,