Фантастика 2025-149 - Сергей Хардин

- Да я шофером нанялся. – Сергей решил не говорить о своей будущей работе. – Сам знаешь, сейчас с работой здесь тяжело. А там вроде бы обещали и оклад неплохой, и дополнительный паек, и третью часть заработанного сюда буду отправлять. Пять лет баранку покручу, вернусь обратно, куплю себе грузовик, и тогда уже здесь осяду. А там глядишь и кризис кончится, с работой полегче будет.

Так или иначе, но все ехали с надеждой на лучшее, хотя и покидать родные места, было откровенно жаль. С другой стороны, тех же французских виноградарей приглашали не куда-то в Сибирь, а скорее в южные районы, на ту же Кубань, Краснодарский край, Крым, или куда-то еще. Хотя обещали конечно многое, но как все это будет происходить на месте, никто даже не догадывался.

За три дня пути, добрались до Берлина. Здесь всех пересадили в товарные вагоны, за исключением наверно человек тридцати, инженеров и специалистов, в их число, попал и Сергей, как переводчик, для которых был выделен обычный пассажирский вагон. Впрочем, остальные тоже не особенно роптали, особенно в свете того, что занимали места, поближе к собственным вещам и технике, которую перевозили вместе с собою.

Следующим пунктом был Смоленск. Здесь состав расформировали, и если крестьян вместе с вагонами отправили кого куда, то Сергея и остальных, временно поселили в местную гостиницу, и уже на следующий день начали распределять местам будущей службы.

Как он, втайне и надеялся, оказаться поближе к родным краям, его отправили в Челябинскую область. И уже на следующий день, он занял место в плацкартном вагоне, и в компании четверых инженеров, отправился на строительство Магнитогорского металлургического комбината, в Западную Сибирь.

Алекс Войтенко

Дорога — мой дом

Глава 1

1

В начале июля 1930 года, я был осужден на десять лет, как иностранный шпион и член антисоветской подпольной организации, известной под названием «Промышленная партия». По данным следствия, как это было озвучено в суде, эта антисоветская организация в 1925—1930 годах занималась вредительством в различных отраслях промышленности и на транспорте. Я же осуществлял свою преступную деятельность, выдавая намеренно неправильные переводы технологических процессов, что вело к появлению брака, при строительстве и металлургическом производстве. Кроме того, согласно обвинению, я был связан с «Торгпромкомом» («Торгово-промышленным комитетом»), объединением бывших русских промышленников в Париже и французским генеральным штабом и в качестве скрытого агента готовил иностранную интервенцию в СССР и свержение советской власти.

И уже двенадцатого июля этого же года, меня и еще человек пятьдесят осужденных, затолкали в крытый товарный вагон, и отправили на Дальний восток, где по слухам, я должен буду заготавливать для Советского Союза лес. Так закончилась моя рабочая эпопея в Магнитогорске, на строительства Металлургического комбината. Впереди был долгий путь. Перед посадкой в вагон, каждому из осуждённых, было выдано по три буханки черного хлеба, и пачку махорки.

— На весь путь. — Тут же последовало предупреждение.

Весь путь по словам красноармейцев, которые сопровождали состав с зэка, составлял две недели. Получалось, что моя дневная норма составляла чуть больше двухсот граммов в день. Для утоления жажды, в вагоне имелась деревянная бочка с водой, которую пополняли в местах заправки паровоза. Сам вагон, представлял собой обычную теплушку, то есть крытый товарный вагон, разделенный на три части. Две торцевые части вагона, были отгорожены от центрального прохода, толстой металлической решеткой, с узенькой также решетчатой дверцей. Центральный проход, с установленной там чугунной печью и топчаном, для отдыхающей смены, предназначался для красноармейцев, которые менялись каждые сутки.

Свои обязанности, они исполняли, буквально спустя рукава. По большому счету, в чем-то они были правы. Ну куда может деться осуждённый, если на единственной дверце через которую можно выйти, висит огромный амбарный замок. А в центральном проходе, куда эти двери выходят, постоянно присутствуют трое вояк. Может быть поэтому, большую части времени, солдатики проводили, у приоткрытой раздвижной двери вагона. Поперек нее был укреплен поперечный брус, на который они все трое и опирались, разглядывая проплывающие мимо просторы.

В другое время, устроившись на топчане, играли в подкидного дурачка. Зэка, едущие в вагоне, тоже не оставались безучастными. Выбрав наиболее слабого игрока, всем вагоном ему подсказывали «правильные ходы», а после хохотали, когда проигравшему доставалось колодой до носу или ушам. В качестве туалета, для осужденных имелась дырка в полу, пролезть через которую было невозможно при всем желании. Поэтому на это не особенно обращали внимание, разве что требовали, чтобы каждый гадивший убирал за собою сам. Как он будет это делать, никого не волновало.

В отсеках для зэка по трем стенам, были укреплены полки, на которых можно было, вполне прилично устроиться. Располагались они в четыре яруса. Просто присесть, было несколько проблематично из-за высоты, но лежать, хоть и жестковато, но вполне удобно. Мне досталась, как самому молодому из всех, полка на четвертом ярусе. Причем у самого окна. Если кто-то вдруг решит, что это самое блатное место, то это будет его ошибкой. Может днем, еще где-то как-то, полежать у окна и сквозь решётку посмотреть на волю и было приятно, но не более, чем на пару часов. Дело в том, что кроме решетки там ничего не было, и из окна, нещадно дуло. А стоило попытаться, чуть отодвинуться от окна, как меня тут же припирали обратно, чтобы я фактически собой закрывал этот проем.

С другой стороны, лежал паренек, даже помладше меня, и точно так же служил заслонкой. В какой-то момент, я нечаянно схватился за решетку окна, из-за того, что состав дернулся, и вдруг обнаружил, что решетка, держится буквально на соплях. Прикинув ее размеры на себя, решил, что вполне смогу проскочить сквозь проем окна, если уберу решетку. Правда для этого придется пожертвовать фуфайкой, которая хоть немного согревала меня, но в сравнении с тем, что я получу в итоге, это будет не такая уж и большая потеря. С этого момента, я каждый удобный момент расшатывал ее, и довольно скоро, все четыре гвоздя, которые ее удерживали, вышли из своих гнезд. Оставив парочку верхних, чтобы решетка не упала раньше времени, я стал выгадывать момент, для побега.

Правда выпрыгивать из движущегося вагона, с высоты почти пяти метров, было несколько боязно, но с другой стороны, оставаться в вагоне, и в итоге валить лес, где-то на северах мне тоже не слишком улыбалось. Поэтому устроившись у окна, я внимательно оглядывал окрестности, чтобы выбрать для побега'