Диверсант. Назад в СССР - Андрей Гросс
— Почем у вас мясо девушка? — спросила я у дородной продавщицы лет тридцати пяти, в засаленном халате.
— Свинина, мякоть — шесть рублей за килограмм, на кости по четыре! — ответила мне продавщица, улыбаясь шаловливой улыбкой и внаглую строя мне глазки. По ней было видно, что она-то мясо кушает регулярно и вдоволь. Немного полноватая, с пышным бюстом и лощеным лицом, она была как будто воплощением успешной рыночной продавщицы. — Говядина, мякоть — по пять рублей, на кости дешевле!
Она кокетливо улыбнулась во весь рот, показав мне пару золотых зубов.
— Ну тогда дайте мне пять кило мякоти свинины и пять килограммов говядины,…тоже мякоть!— подмигнул я ей.
— Даже так! — протянула она и удивлённо приподняла бровь. — Вот это я понимаю хороший покупатель!
Продавщица обернулась и зычно крикнула:
— Мишка, сделай вырезку: пять килограммов свинины и пять килограммов говядины.
За её спиной здоровенный детина в окровавленном фартуке, взял огромный тесак и со знанием дела начал отрезать мясо сначала от свиной, ляшки, а потом достал говяжье бедро и тоже стал отрезать от него большие куски.
Продавщица ловко кинула мясо навесы а потом завернула их в специальную бумагу.
— С тебя пятьдесят пять рублей, парень! Денег-то хватит? Теперь уже она подмигнула мне. Я достал из кармана деньги и протянул ей две двадцатипятирублёвые купюры с Лениным и одну пятёрку.
— Ну заходи еще красавчик! Таким покупателям мы всегда рады.
Я закинул рюкзак на спину и пошёл вдоль рядов, думая, что бы ещё купить.
На глаза мне попалась молодая картошечка по шестьдесят копеек за килограмм, я купил пару кило картошки, много брать не стал, так, на первое время, думаю, с приобретением этого продукта проблем не будет. Я видел, как бабульки-дачницы торгуют картошкой возле автобусной остановки.
Ещё я прикупил редиски, огурцы и помидоры,пару килограммов моркови и лука, теперь мой рюкзак оказался ощутимо тяжелым.
— На неделю другую мне должно хватить, — с довольной рожей сказал я сам себе, и пошел к выходу с территории рынка.
Вдруг я обратил внимание, что двое молодых людей, идущих впереди, начали синхронно двигаться медленнее, постепенно сбавляя шаг. Двое других парней стали приближаться ко мне: один слева, другой справа, стараясь подойти ко мне как можно ближе. Я понял, что дело мое плохо. В советское время на рынках было много карманников. Потому что все пользовались наличкой и носили деньги в карманах или кошельках. Я помню, как мама делала потайные карманы у себя в пальто, до которых было невозможно добраться карманником. У меня в левом кармане брюк лежало ещё около ста рублей. Огромные деньги для конца восьмидесятых годов. Видимо, ребята увидели, как я расплачивался на рынке, и заметили, что у меня ещё остались деньги. Нужно было действовать быстро, иначе они могли бы где-нибудь в толпе разрезать мой карман и вытащить деньги или даже напасть исподтишка.
В такой ситуации, когда против тебя четыре серьезных противника, нет ничего зазорного, чтобы от них убежать. Но на мне был тяжелый рюкзак с продуктами, да и народу было столько, что бежать в этой толпе было невозможно.
Я резко остановился и громко свистнул, так что у эти парнишки вздрогнули от неожиданности.
— Саня! — крикнул я как можно громче и, развернувшись назад, быстро пошел в противоположную сторону. Эти четкие пацанчики на мгновение растерялись, а я, воспользовавшись их временным замешательством, ускоренным шагом отошел от них подальше и постарался затеряться в толпе.
Сделав небольшой крюк по рынку, я опять двинулся в сторону центральных ворот. На этот раз мне удалось покинуть территорию рынка без приключений. Дождавшись автобуса, где людей было как селедок в бочке, я с трудом втиснулся в автобус и поехал на свою съемную квартиру.
На следующий день я встал рано утром, умылся холодной водой и почистил зубы. Старым бабушкиным утюгом я погладил свою рубашку с коротким рукавом и летние брюки. Окончательно придя в себя после сна, я открыл холодильник и стал думать, чем я буду завтракать. Лучше всего, конечно, на завтрак кушать яичницу или молочную кашку, но кашу мне сварить было некому, поскольку я сам её варить так и не научился, да в принципе-то и не из чего, поскольку молока и крупы у меня не было, как, впрочем, и яиц для яичницы. Поэтому я, недолго думая, поставил разогреваться на газовую плиту вчерашнюю картошку с мясом. Конечно, для желудка с утра это тяжеловатая пища, но выбирать не приходилось, не ходить же до обеда голодным. Кстати об обеде, на мясокомбинате должна быть столовая, по крайней мере я надеюсь на это, ведь на всех больших советских предприятиях был свой недорогой общепит.
Нарядившись в наглаженную рубаху и брюки, я надел на ноги кеды и вышел из квартиры. Насколько я помнил, по крайней мере в тех местах СССР, где я вырос, надеть спортивные кроссовки под брюки со стрелками считалось неприличным и было показателем полного отсутствия вкуса у хозяина, но у меня другой обуви пока не было, поэтому я старался не думать об этом досадном недоразумении. Вопрос с одеждой, конечно, придется решать, но попозже, когда я устроюсь на работу.
Когда я добрался до остановки, то, немного подождав, сел в автобус и отправился в сторону мясокомбината. Опасаясь опоздать, я выехал на час раньше, чем можно было. Но лучше, как говорится, ждать, чем догонять и опоздать. В советское время автобусы ходили регулярно с полпятого утра до полвторого ночи. Всё было государством предусмотрено для людей, в том числе и тех, кому надо было очень рано утром заступать на смену или поздно ночью возвращаться с работы.
До мясокомбината добрался я достаточно быстро, поэтому мне ещё пришлось почти час слоняться из стороны в сторону возле проходной, а потом и вовсе решил прогуляться и подышать утренним воздухом, я терпеть не могу стоять на месте и чего-то ждать, для меня так лучше быть в движении. Примерно к девяти
