Княжна Разумовская. Спасти Императора - Виктория Богачева
Оттанцевав все танцы, которые я заранее обещала, я поняла, что, если продолжу, сил на мазурку с женихом совсем не останется. А мне бы этого не хотелось.
И потому я тайком выскользнула из душного зала на просторную, крытую веранду с мраморными колонами. За нею раскидывался сад, утопающий в ночной темноте.
Я вдохнула свежий воздух полной грудью, жалея, что нельзя ослабить шнуровку корсета. Щеки мои пылали после множества танцев и духоты. Я наслаждалась одиночеством и тишиной, пока за моей спиной торжественно гремела музыка, когда уловила слева от себя тихие шаги.
Развернулась и чуть ли не врезалась лицом в грудь улыбчивому графу Перовскому. Я тут же отскочила назад, на безопасное расстояние, обратив внимание, что мужчина зачем-то пытался меня удержать.
Он улыбался, смотря на меня, и эта улыбка не казалась мне ни дружелюбной, ни красивой. Я бросила взгляд за спину: двери, ведущие в бальную залу, были примерно в десяти шагах.
— Куда же вы спешите, княжна? — спросил он, сверкнув зубами. — Право, останьтесь.
— Нет нужды, — я покачала головой и шагнула назад. — Я уже освежилась.
-Жаль, княжна, — он притворно покачал головой. — Ведь вам могло бы это понравиться.
— Что?.. — пролепетала я, еще не понимая.
А граф Перовский уже стремительно преодолел разделявшее нас расстояние и вцепился мне в плечи.
— Отпустите меня! Немедленно отпустите, — зашипела я, пытаясь вырваться, но это было невозможно.
Его хватка была сильной и крепкой. Я чувствовала, как на плечах остаются жгучие отметины от его пальцев.
— Тише, княжна, тише, — он, кажется, вовсе не ожидал, что я стану сопротивляться, и потому — растерялся.
Мужчина склонился надо мной, навис, пытаясь поцеловать, и я съежилась, сгорбилась, пряча лицо, и изо всех сил наступила каблучком ему на ногу. Скорее от неожиданности, чем от боли, он вскрикнул и на мгновение ослабил хватку.
— Подите к черту! — я вырвалась и метнулась в сторону, и спиной врезалась во что-то твердое.
Я подняла взгляд, и внезапно пол ушел у меня из-под ног.
Пылая гневом, князь Хованский смотрел прямо перед собой. Если бы мог — уничтожил графа лишь взглядом.
— Георгий Александрович… — позвала я заплетающимся языком.
Осознание чего-то непоправимого, неминуемого заставляло все тело сотрясаться в неконтролируемой дрожи.
— Я не… это не то, что вы...
— Я знаю, Варвара Алексеевна, — сурово обронил он, даже не глядя на меня.
Все его внимание приковывал граф Перовский.
Убедившись, что я стою на ногах, князь Хованский разжал ладони, которыми мягко придерживал меня за плечи. Чеканя шаг, подошел к застывшему напротив графу, и медленно, очень медленно принялся стягивать перчатку с правой руки.
Грудной стон вырвался у меня из груди, и я поспешно прикусила ребро ладони, давя всхлипы в зародыше.
Снятую перчатку жених швырнул Перовскому прямо в лицо, и она упала мужчинам под ноги.
— Дуэль, — отчеканил князь Хованский. — На смерть.
Глава 19.
Первые мгновения после его слов стояла тишина. Мы втроем были словно в вакуумном пузыре, куда не долетал ни один звук снаружи. Перовский смотрел на белоснежную перчатку, выделявшуюся в вечерних сумерках ярким пятном, князь Хованский испепелял взглядом его лицо.
А у меня в голове крутилась одна единственная, глупая до невозможности мысль: вот и станцевала с женихом мазурку, Варвара.
В какой-то миг пузырь лопнул, и к нам ворвались внешние звуки. На веранде мы были уже не одни: постепенно пространство вокруг заполнялось любопытствующими зеваками. Оставались считанные мгновения до того, как все поймут, что здесь произошло, ведь проклятая перчатка по-прежнему валялась между двумя неподвижными мужчинами.
Дуэль. На смерть.
Вместе с пульсом, стучавшим в висках, в голове бились эти страшные слова князя.
— Георгий Александрович! Голубчик! — по ступеням, ведущим на веранду из темного парка, взбежал запыхавшийся незнакомец. На нем был такой же мундир, как и на моем женихе, а значит, они вместе служили.
— Он же намеренно это подстроил! — незнакомец протянул вперед руки, взывая к благоразумию князя Хованского.
Если я хоть что-то понимала в мужчинах, то все его тщания были напрасны.
— Это не дуэль, а попытка убийства! Ваша честь не задета, здесь не может быть никакой сатисфакции... — торопливо говорил он, пытаясь отдышаться. — Граф не воспылал внезапной страстью к вашей невесте... Она противилась, а он удерживал ее, зная, что вы не сможете не вызвать его! Я все прекрасно видел из парка...
Но князь оставался совершенно глухим к его словам.
Я посмотрела на графа Перовского, о существовании которого забыли. Он стоял в стороне, и в его усмешке таилось нечто дьявольское. Злобное и гнилое — такое же, как его нутро. Не напрасно он не понравился мне еще во время танца. Не напрасно показался отталкивающим и лживым.
— Георгий Александрович... — я осознала, что вновь позвала жениха по имени.
Прежде он был для меня лишь князем Хованским. Так проще было держать дистанцию. Проще подчеркивать холодность между нами. Проще думать о нем, как о чужом, далеком мужчине. Проще не сближаться.
Он на меня посмотрел.
И сердце рухнуло в пятки.
Его губы дернулись, словно он намеревался что-то сказать.
Но нас окружало слишком много людей. Его слова бы услышали и разнесли по московским гостиным и салонам. Их бы обсуждали и препарировали до каждой буквы, до малейшего изменения в интонации. И потому он промолчал.
— Что здесь происходит, господа?! — голос отца прозвучал оглушающим набатом.
Он буквально прорвался к середине веранды сквозь толпу зевак, не желавших расходиться. Его свирепый взгляд блуждал от меня к князю Хованскому и графу Перовскому. Потом зацепился за перчатку и застыл на мгновение.
Двусмысленного трактования быть не могло, и старший князь Разумовский мгновенно все понял.
— Князь намерен стреляться с графом из-за Варвары Алексеевны, — но кому-то в толпе все же потребовалось озвучить вслух очевидное.
О-о-о-о.
Взгляд, которым стегнул меня отец, мог бы довести до обморока хрупкую барышню. Но я уже не была прежней Варварой и потому устояла на ногах. Он сразу записал меня в виноватые. Не задал ни единого вопроса, даже не попытался!..
—
