«Бис»-исход - Александр Владимирович Плетнёв
От кораблей их отделяли уже считаные мили. Дожать последние сотни ярдов дистанции, когда штурман-бомбардир (наступит его время) проведёт расчёт параметров сброса, уже не особо притязая к ограничениям по высоте и скорости, откроются створки в брюхе фюзеляжа и торпеда скользнёт в воду.
Еще одна не имеющая стройной очерёдности атака истребителей. Два слева… по ним уже строчили взахлёб, в упреждение, вытягивая две трассирующие гирлянды.
Третий выкручивал нисходящий вираж, заходя с курсового угла. Доведя разворот, лётчик, видимо, допустил ошибку, оказываясь ниже, в лобовой проекции.
Биллу Кóстеру (он не мог не воспользоваться моментом) нужно было лишь немного поднять нос своего самолёта и вдавить гашетки курсовых «браунингов».
Ловя взглядом летящие, казалось, прямо в лицо сверкающие точки, русский тоже затрепетал огоньками синхронных пулемёто-пушек в носу. Суб-лейтенант не дрогнул, лишь вжался ниже в кресле, удерживая угол кабрирования, не отпуская гашетки.
Попал?..
* * *
Покрышев атаковал с пикирования, развернувшись по курсу англичан. Они шли встречно, быстро приближаясь. Три машины. И ещё одна, начавшая оттягиваться назад – её, отставшую, вне сомнения заклюют… жить ей минута-две, не более.
Совсем уж стелющиеся над водой «Эвенджеры» как объекты атаки доставляли крайние неудобства и предсказуемые сложности. А он чуть перетянул ручку на себя, придержав газ – самолёт отреагировал неустойчивой раскачкой с крыла на крыло. Поспешил выправить машину элеронами, но вот падла! – истребитель просел, оказавшись не намного выше эшелона противника. Чем это могло грозить, полковник знал, однако продолжил идти на сближение. Пальцы, лежащие на кнопке пулемётов и гашетке ШВАК, сжались, «Як» затрясся отдачей, вновь пускаясь в раскачку, и уходящие к цели ярко-красные точки из УБСов, перехлёстываясь с тающими дымными снарядными следами, легли не ахти как прицельно.
Зато головной англичанин не упустил своей возможности ответить, открыв огонь из крыльевых пулемётов.
Попадание и удар крупнокалиберной пули (а может, двух-трёх) куда-то в капот двигателя показался неожиданно ощутимым даже на фоне собственной пальбы. Самолёт словно споткнулся на кочке, двигатель завибрировал, заметно уронив обороты, да так, что Покрышева аж подало вперёд на ремнях.
Резким отворотом он отвалил в сторону. Замечая, что воющий с каким-то новым заунывным звуком мотор запарѝл, теряя мощность. Давление в системе упало. Полковник выкрутил штурвал управления заслонками маслорадиатора – продлить агонию… так или иначе, уже не ожидая ничего хорошего. Стрелка температуры легла почти на максимум.
– Кранты движку! – возроптал в досаде, не заметив, что ругается вслух, возможно, в эфир. Сейчас, пытаясь удержать машину в воздухе хотя бы на горизонтали, не рискуя даже на разворот к кораблям – крен мог попросту свалить его в штопор, ударив об воду, костей не соберёшь, он не нашёл ничего лучшего, как костерить вышестоящих, тех деятелей, кто там решает или продвигает свои интересы и своё КБ[70].
«Ну почему было не сделать палубником Ла-7 с двиглом воздушного охлаждения, который вот в таких случаях наверняка бы ещё крутил и крутил?»
Ему даже пришла провокационная мысль:
«А то и вовсе не мудрили б, а выписали по ленд-лизу „Хеллкеты“. Даром, что ли, янки опыт на Тихом океане нарабатывали».
Мысль была провокационной, потому что ещё на берегу и потом в лётном кубрике «Чапаева» эта тема, между прочим, обсуждалась. В общем-то, приходя к простым выводам – на тяжёлого высотного американца пришлось бы изрядно переучиваться, меняя тактические приёмы.
Ещё удивился напоследок: «И надо ж всякой ерунде лезть в голову к месту и не к месту, когда совсем не до этого».
Перебои и рывки мотора в падении оборотов уже были видны по нет-нет, да и мелькавшим лопастям винта.
Полковник сообщил в эфире, что идёт на вынужденную.
Практически любые нештатные или аварийные случаи в воздухе развиваются крайне стремительно и всегда являются стрессовым фактором. Даже со скидкой на драматические преувеличения. Тебе не бросить управление, чтобы разобраться в проблеме и попытаться что-то исправить. Ты можешь только тянуть, выжимать из издыхающей машины последние крохи мощности и высоты.
Высоты, понятно, он так и не набрал – прыгнуть не получится, поэтому высматривал приближающуюся гребёнку стальных волн, лихорадочно готовя спасательный комплект, чтобы был под рукой. Ещё на корабле он его облегчил по возможности, выложив запас воды и провизии. Всё равно в такой холодрыге долго не протянешь, если вовремя не вытащат. Он даже ТТ [71] с собой не взял – зачем он в океане.
Внизу под крылом – стремительно бегущая по волнам тень бреющего самолёта. Попытался примериться, сколько у него осталось высоты, сколько минут… точней, секунд. Посадка на воду это совсем не то, что вынужденная брюхом на пахоту. Сложность в том, что водная поверхность обманчива на оценку расстояния, это он знал от опытных ребят из морской авиации, и здесь главное не упустить момент, когда надо будет приподнять нос, чтобы не скапотировать. Удар будет не мягче, чем об землю.
Раненый «Як» окончательно сдал. Приближающееся подстилающее поле приходилось почти угадывать сквозь забивающую дымную копоть от мотора.
Он всё же сумел среагировать вовремя, двинув ручку на себя… касание!
Рывок вперёд! Ремни впились в тело, голову мотнуло до потемнения в глазах… самолёт отыграл, срикошетив об воду. Новым ударом об волну его развернуло почти боком, окончательно погасив скорость, плюхая на распластанные плоскости. Покрышева при этом покидало на ремнях, помотыляв до полной дезориентации. Пока не утихло.
Сморгнул, приходя в себя. Весь обзор закрыло белым, вспененным вместе с дымом, который досель сдувало, а теперь затмило, заволакивая.
– Скорость ноль, высота ноль, – промычал для себя, уже понимая – сел вполне удачно. Из прокушенной губы сочилась солёная кровь. По остеклению кабины расползалось грязными маслянистыми следами, залитый водой двигатель ещё курился, парил, шипя и потрескивая.
Быстро отстегнул ремни. Сдвинул фонарь, глянув наружу, вниз, уже представляя «бр-р-р!» ледяную воду. «Як» на удивление ещё сохранял плавучесть, дав время на сборы собранно вытащить из кабины всё, что нужно.
Выбрался на капот, осматриваясь.
Клубок боя с торпедоносцами удалился, оставляя за собой неизбежные следы. Вдалеке с высоты кто-то косо падал, волоча за собой чёрный след. Пригляделся… не был бы характерный видом «Корсар», посомневался бы – вдруг свой. Подбитый самолёт вошёл
