Помещик 3 - Михаил Шерр

— Даже нужно.

Я решил, что Анна без крайней необходимости не будет покидать Сосновку и всякими делами мне придется заниматься самому.

На следующий день, увидев меня в Калуге, господин жандармский начальник, как обычно, любезно раскланялся, неожиданно с ухмылкой кивнул на четверку гайдуков, сопровождающих меня, и спросил:

— Вас можно пригласить на ужин в ваш ресторан?

— Конечно, господин подполковник.

— Тогда я вас приглашаю, скажем так, сегодня к семи часам.

Я был уверен, что господин жандарм хочет поговорить со мной на какую-нибудь интереснейшую для меня тему и не ошибся.

Официанты сразу же подали закуски и напитки, буквально только мы успели расположиться за столом. Объяснять им ничего не надо, да и я еще заранее объявил Вильяму о нашем совместном ужине. В частности, попросил, чтобы сестры появились сразу же, а не после приличного разогрева публики. Обычно они начинали работать примерно часов с восьми.

На закуску подали моченые яблоки, типа будущей антоновки, квашеную капусту, расстегаи с начинками из грибов и заливное ассорти: осетрина, белуга и судак.

Мне очень нравится, и возможно, это грубейшее нарушение каких-нибудь кулинарных канонов, но пусть это будет моя блажь как хозяина ресторана. Хотя гостям очень нравится, и редко кто его не заказывает.

Ароматнейшую уху из нескольких сортов рыбы подали на первое, и, попробовав её, подполковник Дитрих улыбнулся:

— Ваши повара, Александр Георгиевич, какие-то волшебники. Я несколько раз пытался угадать, какие сорта рыб они используют, но каждый раз ваш метрдотель с суровым видом отрицательно качает головой, а потом с любезнейшей улыбкой говорит, что я очередной раз не угадал.

— Это их работа, и поваров, и метрдотеля. Не сердитесь на него, Карл Оскарович.

— Я не сержусь, — усмехнулся жандармский офицер. — Он у вас свободный человек. Вы, Александр Георгиевич, насколько я знаю, соизволили дать ему вольную?

«Вот мы и вступили на минное поле, — подумал я, и внутри у меня появился холодок. — Любой офицер в таких чинах и на такой должности в первую очередь жандарм, а потом все остальное».

— Да, ему и его будущей жене. Они, как и мы с Анной Андреевной, сразу же после Крещения обвенчаются.

— Это хорошо. Я буду с вами откровенен, очень многие неодобрительно смотрят на вас, считают ваше поведение вызывающим. Поэтому это замечательно, что Анна Андреевна станет госпожой Нестеровой.

На этом господин Дитрих взял паузу, чтобы насладиться ухой. Разговор продолжился во время перемены блюд и их подачи.

На второе подали жареного судака с гороховой кутьей. Господин жандарм попробовал её и опять заговорил, как и после пробы первого блюда:

— Наш Государь неодобрительно отзывается об освобождении крестьян. И это, конечно, суверенное право каждого помещика, на которое Николай Павлович, как первый дворянин империи, не собирается покушаться. Да это и невозможно сейчас, по крайней мере, я так считаю. У каждой неограниченной власти, как ни странно, есть границы, которые она никогда не переходит, если, конечно, не желает рухнуть.

Разговаривать с любым жандармом сейчас в России надо очень осторожно. Я как-то последнее время неожиданно начал вспоминать, чему учили в советской школе на всяких историях и литературах, а затем и в других учебных заведениях, и, наверное, могу многим рассказать кучу всякого интересного о нашем Царе-батюшке.

— В том, что вы дали вольные своим дворовым или невестам ваших приближенных, пусть они даже и из крестьян, ничего такого нет. Многие помещики дают вольные своим старым слугам. Но всё вместе, что вы делаете, выглядит очень интересно, поэтому будьте осторожны. И советую вам: прекратите, хотя бы на время, раздавать вольные. Это может насторожить нашего императора, потому что вы помимо своего бизнеса делаете еще много необычного.

И тут я решил пойти ва-банк и открытым текстом спросил:

— Карл Оскарович, что вы думаете о господине Каневском?

Подполковник Дитрих отложил ложку и откинулся на спинку своего стула.

— Интересно бы знать, как вы узнали о его приезде, — при этом подполковник сделал ударение на слове «вы».

При этом он так посмотрел на меня, что ответ после этого подразумевался только честный.

Жандармский подполковник, конечно, очень опытный человек. Будь мне действительно двадцать с небольшим, у него бы наверняка прокатило. Но мне-то не двадцать.

— Карл Оскарович, я вам не отвечу на этот вопрос. Скажу только одно. Я узнал об этом случайно и до вчерашнего дня даже не подозревал о его существовании. Но что-то подсказывает мне, что этот человек представляет для меня опасность, и я постараюсь выяснить, какую.

— Чтобы вы не ломали дров, я расскажу вам, кто этот человек и какую опасность он представляет для вас.

Подполковник решил опять сделать перерыв в нашей беседе и вернулся к ней, когда мы справились с десертом и перешли к чаю.

— Полагаю, вы знаете, что этот господин, будучи гвардейским офицером, отличился в последнюю турецкую войну и на глазах Государя был ранен. Он долго лечился и на военную службу не вернулся. Имение его родителей на юге Жиздринского уезда больших денег ему не приносит. Жена от него не просто ушла, но и официально развелась, унеся с собой достаточно богатое приданое. И с некоторых пор источником его доходов стала карточная игра.

— И мои братья проиграли ему достаточно большие суммы.

— Нет, только Василий. Старший брат каким-то образом избежал этой участи.

— Но какие у господина Каневского могут быть претензии, если долг уже, скорее всего, уплачен или это будет сделано в ближайшие дни?

— Это самое интересное. Похоже, что его совершенно не интересуют эти деньги. И он начал предпринимать действия, могущие помешать вам. И эта история имела бы все шансы остаться частной, затрагивающей, возможно, интересы только вашей семьи, но неожиданно выяснилось, что этот господин имеет отношение к очень неприятному факту Кавказской войны и интересам Российской империи в Европе. И поэтому меня срочно назначили на мою нынешнюю должность.

— И поэтому у меня так хорошо идут дела в Калуге, — закончил я мысль господина Дитриха.

— Да.

— А вы знаете, мне один человек сказал, что царские милости могут быстро кончится, и у меня может начаться не черная полоса, но довольно-таки…

— Этот человек явно мудрый. А полоса, возможно, будет всего лишь серая, по крайней мере, я так думаю. Если вы,