Один ленивый мальчик - Александр Бельский
— Не успеть, отец мой и командир! Если она разбита и нужен ремонт, то ей сохнуть до обжига три дня…
— Твои проблемы — но хлеб должен быть послезавтра к вечеру. Имеешь право, при разбитой печи, взять одного человека в помощь — на выбор, — «так, с этим разобрались» — подумал Хори. Он чувствовал, что его как будто несет бурной рекой, — «дальше».
— Богомол!
— ? (это означало безмолвно сложенное в вопросительной гримасе лицо Иштека, отвлёкшегося от обнюхивания самого себя).
— Приведи сюда жреца. Нам многое потребуется от него — проверить воду в колодце, обновить черепки проклятий, выяснить, не осталось ли следов колдовства на башне. Я думаю, благодаря именно его молитве Нехти победил так легко этих проклятых с потерянными душами.
Богомол молча исчез, а Хори продолжил:
— Я же спрошу ещё — кто тут лучшие следопыты и охотники среди пастухов собак и их псов? Нужны трое, и для них будет особое задание. И ещё троих назначить десятнику Нехти для осмотра подвала и выноса тел Проклятых. Ему же выбрать двоих — вместе с погонщиками ослов обустроить для животных конюшню. Проверить те мазанки, что вдоль забора. Остальные — четверо самых говорливых и имеющих наказание назначенное, но не отбытое. В башне есть работа как раз для вас! Лопаты на том же осле, и не забудьте — они должны быть чистыми по завершению работ! Пращи держим под рукой, дубинки тоже. Если появятся Проклятые, бить в голову!
В это время Богомол привел украшеного самой брезгливой из своих гримас Саи-Херу. Но, когда жрец услышал, в чём дело, он побледнел и зашептал себе под нос охранные заклинания, истово и быстро. Он так вспотел, и запах его стал столь резок, что ему впору было вместе с Иштеком начать себя обнюхивать. Заслуженный Ишак явно знал больше о потерянных душах, чем Хори понял и нарисовал в уме своем после рассказа Нехти. Жрец явно считал высокой опасность этих тварей. Тем не менее, он бестрепетно отправился в башню с тройкой ветеранов — осмотреть убитых и понять, осталось ли в башне колдовство, способное всем им навредить. Это было сейчас даже важнее, чем вода. Мысленно Хори извинился перед ним за прошлое и пообещал это сделать и на самом деле, прилюдно и с подобающим почтением. В то же время ему было забавно — солдаты явно приободрились после того, как с ними оказался жрец, а Саи-Херу воспрял духом от наличия четырёх опытных бойцов (Иштек, который должен был и потом сопровождать жреца, тоже отправился с ними). Он успел сказать жрецу и его страже, чтобы они обмотали лица тряпками и взяли факелы, прежде чем спустятся в башню.
Нехти тем временем, заметив, что один из погонщиков направился к колодцу, рявкнул:
— Воду до проверки её жрецом не брать! Из колодца того…
— Но мне надо напоить осла, господин мой…
— Ты хочешь стать погонщиком мертвого осла? Оставьте одного из вас, если хотите, сторожить скотину, а остальные на проверку конюшен и заготовку «Уйди-уйди»!
Так называли колючий кустарник, чьи ветки, срубленные и разложенные вокруг лагеря, служили защитой от львов, а сухие и нарубленные на куски валежины — топливом. Ну, ещё они служили причиной порезов и царапин у тех, кто их рубил, поэтому отправка на эти работы служила наказанием. Десятник огляделся и повелительными жестами призвал к себе двух солдат, одного из старичков и одного — из Джаму:
— Анхи, сын Нефера из Сумену!
— Я вижу тебя, отец мой!
— И Анукисхотеп, сын Яхмоса, из Та-Хута!
— Слуга твой покорный, командир!
— Вместе с погонщиками осматриваете хижины, конюшни и заготавливаете уйди-уйди. Старший — Анхи! Вперёд, время не ждёт нас!
Довольно быстро из башни вернулись жрец и солдаты его охраны. Саи-Херу был несколько зелёного оттенка, остальные выглядели получше. Назначенный старшим Себекнехт доложил, что погреб свободен и даже чист, вся гадость творилась на первом этаже. Не мешкая ни секунды, Хори направил в башню четверых штрафников с лопатами — убирать. Нехти спросил дозволения проделать в стене несколько малых отверстий для вентиляции, которые потом заделают. С учётом высоты башни можно было ловить одеялами ветер вверху и дать неплохую тягу и при малых продухах — иначе в башне ещё долго нельзя будет находиться.
— Отец мой и знающий чародей, достопочтимый Саи-Херу, — подчёркнуто уважительно обратился Хори к жрецу, — как мы должны похоронить эти тела?
Он показал на завернутых в драный полог палатки два тельца, которые в этот момент спустили, обвязав верёвкой, сверху. Виднелись только босые ступни, продубленные, как у всякого египтянина или нубийца.
— Я полагаю, поскольку души их потеряны и прокляты, и они представляют угрозу для живущих, и их потребно сжечь…
— Себекнехт! Ты и Богомол сопровождаете почтенного чародея сперва к колодцу, а затем — обойти округу и обновить черепки проклятий. Остальные — сжечь это с подветренной стороны! Если что-то останется — закопать в отхожем месте! Его вы тоже должны выкопать и оборудовать.
Плотники уже начали ремонт, с верхней площадки. Хитрость их была очевидна — не лезть в вонь как можно дольше, но в данный момент Хори был с ними согласен. Уж лучше пусть будет полностью готова защищённая зубцами площадка для стражи и обороны. Её ещё надо будет обмазать глиной — от возможных огневых стрел, и чтобы самим разжигать при нужде костёр на башне.
Прошло уже довольно много времени с той минуты, когда всем были заданы задачи, и сделано было уже много. Нехти был занят отверстиями для вентиляции, и Хори сам полез на башню — под приглядом и осёл работает резвей. Вопреки ожиданию, штрафники, с обмотанными тряпками лицами, вкалыали как проклятые — видно, им не терпелось убраться отсюда поскорей. Почти все уже было готово, но Хори всё равно скорчил недовольное лицо.
Его манил погреб, почему-то ему хотелось спуститься туда и осмотреть его самому, казалось, там должно быть что-то важное и требующее его взгляда. Он уже направился было к отверстию лаза в погреб, но в это время его позвали снаружи.
— Заканчивайте тут поскорее, а я пришлю Нехти принять вашу работу, — сказал он и полез наверх. Плотники уже почти доделали настил верхнего яруса в местах повреждений, и он скомандовал остаться одному, а
