Черные ножи 5 - Игорь Александрович Шенгальц

— Я восхищен «Олимпией», — скромно заметил Коше. — Это просто шедевр и верх операторской работы!

— Благодарю, — милостиво кивнула Лени, — мне приятна эта похвала. Мы делали фильм более двух лет, и, полагаю, он удался…

Кляйнгартен зааплодировал, остальные присоединились.

— Еще вина? — предложил я, заметив, что бокал дивы уже пуст.

— Не откажусь…

И в ту же секунду где-то на улице завыли сирены, и сразу несколько раз оглушительно бахнули орудия ПВО.

— Налет! — заорал кто-то дурным голосом.

Все присутствующие в зале вскочили на ноги. Кто-то сразу бросился к выходу, другие замерли на месте, пытаясь понять, что делать дальше.

Нужно было уходить, рисковать я не собирался. Англичане бомбили Берлин не в первый раз, и делали это весьма умело.

Я протянул руку Лени, помогая ей подняться. Здесь в здании наверняка имелся подвал, и лучше пересидеть авиаудар там, чем стать случайной жертвой.

Мы не успели.

Едва мы бросились к дальнему выходу, как мощный взрыв сотряс здание до основания. С потолка посыпалась штукатурка, упали несколько картин и голова оленя.

Пол заходил ходуном.

И тут же потолок рухнул на нас, погребая всех под собой.

В последнем усилии я успел сбить Хелену с ног и навалился на нее сверху, прикрывая собственным телом от многочисленных обломков рушащегося дома.

Что-то с силой ударило меня по голове, мгновенно погасив сознание.

Глава 16

Голоса едва-едва доносились до моего сознания.

— Тяните его, фон Ункер! Ну что же вы копаетесь! Скорее!

— Я и так делаю, что могу… дерьмо! Этот камень слишком тяжел!

— Навались! Вместе! Раз-два-три!

Внезапно стало легче дышать, с плеч словно сняли невыносимую ношу. Я попробовал пошевелиться, не получилось.

Так бывает, когда разум проснулся, а тело еще нет. Ты лежишь в постели, но организм еще дремлет, и команды, подаваемые мозгом, не воспринимает. У меня частенько случалось подобное в подростковом возрасте, и был лишь один рецепт борьбы с этим явлением — сконцентрироваться, собрать волю в кулак и заставить шевельнуться хотя бы палец на руке. Если это удавалось, то я вновь обретал контроль над всем телом.

Итак, ра-а-а-аз!

Я чуть дернул рукой, и полусон-полуявь кончились, сознание вернулось в полной мере, и я тут же вдохнул полной грудью стоявшую столбом пыль, закашлялся, а до моего слуха донеслись крики и стоны раненных, громкие голоса выживших, пытающихся отыскать под завалами уцелевших людей.

Женское тело подо мной шевельнулась и Лени поинтересовалась:

— Лейтенант, я, конечно, люблю мужское общество, да и вы видный офицер, тем более, такой молоденький… но не могли бы вы… хм… сползти с меня?

Она была совершенно цела и невредима. Я прикрыл ее собой, а сверху на меня прилетела столешница, на которую рухнули крупные обломки.

Повезло.

Платье ее задралось чуть выше положенного, прическа растрепалась и покрылась осыпавшейся известкой, но в целом Лени не пострадала.

— Ох, госпожа Рифеншталь!

— Вы же не надеялись увидеть тут королеву Викторию?

Когда-то я уже слышал эту шутку, но от совершенно иного человека…

Меня подняли с пола и поставили на ноги. Зиберт, фон Ункер, Баум…

— Я не вижу Кляйнгартена и Коше?

Зиберт пожал плечами:

— Погибли под обломками… тут многие нашли свой конец, нам еще очень повезло.

Лени помогли встать, ее чуть пошатывало, как и меня.

— Признаюсь, Рудольф, вечер вышел запоминающимся.

— И все же мы живы, Лени, — сейчас я не хотел никого утешать, но она в этом и не нуждалась. Сильная, независимая женщина. И черт с ней!

— Мы живы, — согласилась она, — вы спасли меня, укрыли, как маленькую девочку. Я ваша вечная должница, Рудольф!

— Пустое, — отмахнулся я, — нам просто повезло!

— Просто повезло… — эхом отозвалась Хелена.

Еще недавно уютный зал ресторана был разрушен. Вместо половины потолка зияла огромная дыра, сквозь которую виднелось ночное небо. Повсюду валялись искореженные тела погибших. И части тел — оторванные руки, ноги, ленты кишок. Мужчины, женщины — они пришли хорошо провести время и остались тут навсегда. Повезло, детей я не увидел. Да и что им делать в офицерском ресторане?..

На тела Кляйнгартена и Коше небрежно набросили скатерти, но лица не закрыли, и я коротко взглянул на посмертные оскалы офицеров.

Было ли мне их жаль? Нисколько. Они — враги, пришедшие на наши земли с оружием. Значит, должны умереть. Так или иначе. Сегодня многие нашли здесь свою гибель, пусть не от рук советских солдат, а от бомб союзников, но роли это не играло.

Вот только… со смертью офицеров замедлится процесс формирования новых дивизий, а значит, потенциальная встреча фон Штауффенберга с фюрером опять откладывается на неопределенный срок.

Дьявол! Что же нам так не фартит? Судьба вроде бы дает шанс, но тут же делает все, чтобы отобрать его обратно.

Мы выбрались на улицу. Налет уже завершился, и несколько домов неспешно горели. Машина, на которой я приехал, не пострадала, а вот шофер куда-то делся. Сколько я не оглядывался по сторонам, его не увидел.

— Баум, фон Ункер, позаботьтесь о телах наших офицеров, — попросил я. — Мы же с капитаном отвезем госпожу Рифеншталь домой. Думаю, ей нужен отдых после всего произошедшего…

— Да уж, — согласилась Лени, — нужно привести нервы в порядок.

Никто не возражал, и через пару минут мы уже неслись по ночному Берлину. Я сам сел за руль, рядом со мной разместился Зиберт, Хелена сидела позади и курила в открытое окно. Мотор работал ровно, негромко, но мы молчали, за всю дорогу не произнеся ни слова, благо адрес я помнил и добрался до места сравнительно быстро.

Лени быстро попрощалась и убежала в подъезд. Кажется, сегодня она напьется в хлам, и делать это лучше в одиночестве. Порицать ее за подобное не стал бы, думаю, никто.

Произошедшее лишь в одном сыграло мне на руку — мы остались с Кузнецовым наедине, и даже штурмбаннфюрер Рихтгофен не заподозрил бы нас в предварительном сговоре.

— Объяснимся, наконец? — спросил Николай, когда дверь за Лени закрылась, и я тронул машину с места.

— Разумеется, — кивнул я, вглядываясь во тьму, чтобы ненароком не влететь в одну из многочисленных ям на дороге. — Наша