Целитель. Назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

Флибер даже взял серьёзную паузу перед ответом, так я его озадачил.

— В принципе, это возможно, но тогда это должен быть чей-то злой умысел.

— И-и-и…

— Что и?

— И чей это может быть злой умысел?

— Не знаю.

Меня аж подбросило от такого ответа. Дело происходило вечером. Мы гуляли с сыном на детской площадке. Вернее, он гулял, гоняя на двухколёсном велосипеде по дорожкам велодрома, а я сидел и щурился на заходящее солнце.

— Ты, что, старик! А кто должен знать, я что ли? Кто у нас космическо-аналитический умище? Кто должен знать своих братьев по разуму? Уж точно не я. Но я могу предложить вариант.

— Ты? — удивился Флибер.'

— Ага. Это могут быть те, кого вы с тем мной «прижали» в том мире. Кто охотился на «беглеца».

— Вотнаты? — спросил Флибер.

— Ну… Могут?

— Хм. Почему бы и нет?

Почему бы и нет? — передразнил его я. — Почему я должен дальше тебя думать⁈

— Потому, что ты — хуман, — спокойно, с полной уверенностью, в своей правоте ответил Флибер.

Глава 22

— Ну, да, — хмыкнул я. — У тебя сбоит система, а отвечать должен я? Почему?

— Потому, что ты — хуман, — снова повторил Флибер.

— Хм! Логично! — я снова хмыкнул и даже улыбнулся, хотя мы «разговаривали» ментально.- Тогда, слушай мою команду! Просканируй его торсионные связи везде, по всем нашим мирам. Это сильно меня тревожит. Особенно то, что в этом мире он, как псих, пока не активен. А его поведение там характеризовало его, как сильно сдвинутого и ментально, и астрально.

— В отличие от тебя, мне не видны биополярные характеристики гуманоидов. Энергетических сущностей — да, гуманоидов — нет. У вас слишком сложные зависимости. Я-то, откровенно говоря, только с тобей, кхм, с твоим «предком», немного разобрался с вашими нейронными связями. А ваш «астрал» для меня, как вы говорите, — «тёмный лес».

— К сожалению, для меня пока тоже, — вздохнул я. — Боюсь я его.

— А оказалось, что твои предшественники перемещались между мирами с его помощью. Вот так! И сами того не ведали. Как это у вас получается? Делать делаете, а как делаете, не знаете.

— Да… Мы такие. Сначала сделаем, а потом разбираемся. Или не разбираемся. Дар Божий, говорим.

— Да-а-а… Я теперь начинаю понимать, что такое Бог?

— Правда? — удивился я. — Расскажи! А то я не верю в него.

Флибер замолк, переваривая «услышанное».

— Как это можно не верить в того, кто помогает вам жить? Кто одаривает вас такими способностями? Ты ведь не думаешь, что, допустим, виртуозная игра на скрипке передаётся генетически? Или способность к рисованию?

— Хм! Но у меня же передается через матрицы.

— Именно, что через матрицы, а не через гены. А матрицы тебе кто переносит?

— Ты, — не понял я его намёка.

— А я кто? — спросил Флибер.

— Конь в пальто! — не выдержал я.

— Правильно. Сторонняя сущность. Не было бы меня, и рисовал бы ты, как третьеклассник, а не как Микеланджело Буонарроти. Кстати, почему перестал радовать людей?

— Хм! Люди не правильно реагируют на мои творения, — буркнул я. — Значит ты полагаешь, что кто-то или что-то управляет нашим миром?

— Я не утверждаю, но то на то и получается. Я ведь могу любую матрицу, окончившего жизнь человека перенести любому. Могу и не, кхм, окончившего жизнь, но это не кажется мне гуманным.

— Хм! Ничего себе! Не думал об этом! Может так это и происходит? Не души переселяются, а матрицы.

— Под «душами» ты подразумеваешь тонкие тела? Да-а-а… Для меня они — темный лес. Куда деваются? Где растворяются? Но ведь растворяются же! Причём — бесследно. Не вижу я их! Не чувствую!

— Так! Ладно! Ближе к делу! Будем исходить из твоей логики и допустим присутствие какой-то сущности, расположенной к гуманоидам положительно! Хм! Тогда, исходя опять же из этой логики, резонно предположение и о противоположной сущности, вредящей «человецем». Хм! Что-то меня на церковный язык потянуло! И даже захотелось осенить себя крестным знаменем…

— Потянуло — крестись. Я бы и сам перекрестился, да рук нет. Что-то тревожно стало. Никогда со мной такого не было.

— И вот опять, — добавил я.

— Чего?

— Да. Это я так… Присказка есть такая шутливая: «Никогда такого не было, и вот опять…»

— М-м-м… Не логично, но забавно. Странные вы люди. Смеётесь над нелогичностью, а сами…

— Так! Продолжим нелогичную логику, — прервал я его размышлизмы. — Значит, предположив наличие, хм, и присутствие рядом субъект, прости Господи, под названием Сатана, можно предположить, что некто пользуясь его услугами вредит тебе. Ведь если предположить, что вредитель существует, у него не может быть сил больше, чемм у тебя. Логично?

— Хм! Логично! Не может! Он может быть таким же, но не 'круче, как ты говоришь. Во-от… Значит, подведём итог.

— Не надо итог. Что-то страшно мне стало.

— Да, иди ты⁈ — удивился я. — Ты это брось! Если ты будешь бояться, то мне куда деваться?

— Интересные вы существа, люди, — задумчиво произнёс Флибер. — Вроде бы ничего сами не можете, а про Бога знаете.

— А-а-а… Поверил в Бога⁈

— Как тут не поверишь! Всё правильно ты говоришь! Логично!

Я в удивлении покачал головой.

— Короче. Действуем с учётом вновь открывшихся обстоятельств, — сумничал я.

— Слушаюсь! — прикололся Флибер.

— Вольно, — хмыкнул я. — Работаем.

* * *

Через неделю, заслушав доклад безопасников о Смирнове, я некоторое время чесал затылок. Получалось, что Коля Пеньков, вместо того, чтобы строить рыбный цех, вдруг бросил всё и пришёл ко мне. Причём, в его биографии уже имел место «поход в психушку». Со всеми там приключениями в виде покушения на убийство санитарки путём удушения. Бр-р-р… Такой сзади подкрадётся и «хренак» по голове! И не определишь его по «нормальной» ауре. Нормальной, мля!

Естественно, Колю «на флот» по медицинским показаниям не пропустили. Он даже до медкомиссии не дошёл. Его завернули сразу. И он пришёл ко мне. Пришёл и утруждал себя рассказом о своём житье-бытье больше часа. А я терпеливо слушал. Потом спросил:

— А