Товарищ мэр - Руслан Муха

— Только код от сейфа, — сказал Вова, переводя пистолет с Гены на меня.

Его взгляд на миг скользнул по разбросанным на полу вещам. Затем, не опуская оружия и не сводя с нас взгляда, он резким, почти небрежным движением ноги пнул мой травмат. Тот заскользил по полу и с тихим плеском упал в воду бассейна. Затем последовал Генин пистолет и наши телефоны. Каждый всплеск звучал как приговор.

— Зачем тебе код от сейфа? — спросил я, ответ мне был не нужен, я попросту тянул время.

— Затем, что я знаю, то что нужно Князеву, там. Отец твой ничего умнее, кроме как прятать компромат в собственном кабинете, не придумал. Да и ты от него умом не особо отличился. Хорошо, что я от него этой тупости не унаследовал. Дай код, и я, может, позволю тебе попрощаться с жизнью по-человечески.

— В смысле, унаследовал? — непонимающе нахмурился я, хотя холодная догадка уже кольнула в груди.

— Да-да, братец, — нехорошо усмехнулся Вова. — Отец у нас с тобой один на двоих. Только меня этот ублюдок даже признать не захотел. Обвинил мою мать, что она хочет его семью разрушить, денег с него поиметь. Шлюхой её назвал. Угрожал. Сказал, если хоть кому-то скажет, то сотрёт нас с лица земли. А моя мама была не такая… Она его просто любила. Дура. Всю жизнь страдала, мучилась, замуж не вышла и умерла от этой любви, можно сказать. А я вот остался.

Я покосился на Генку. Тот судорожно сглотнул и виновато опустил глаза. Очевидно, что-то об этом он знал.

— Видишь, какая несправедливость получается? — размеренно продолжил Вова. — Ты в деньгах купался, козырял новыми телефонами по школе, брендовыми тряпками, а я в одном свитере два года подряд ходил. Твоя маманя по курортам летала, бриллиантами сверкала, а моя мать всю жизнь сама меня тянула. И этот ублюдок ни разу ничем не помог, ни копейки не дал. Я для него попросту не существовал.

Он говорил ровно, в его голосе не было нытья, только холодная констатация несправедливости, которая годами копилась в нём, как яд, разъедая изнутри. Теперь всё сходилось.

— А ты уверен, что ты действительно сын Миши? — спросил Генка, и в его голосе прозвучала не злоба, а какая-то усталая попытка донести правду. — Давно он как-то упоминал, что одна из любовниц залетела. Но он был уверен, что это не его ребенок, а эта девчонка залетела от кого-то другого и теперь шантажирует. Получается, это была твоя мать?

— Она не шантажировала! — взорвался Вова, наставив пистолет прямо в лицо Гене. — И да! Я уверен! У меня было достаточно времени, чтобы получить его материал и сделать тест ДНК. Я знаю, что он мой отец.

Он дрожал от ярости, и палец на спусковом крючке напрягся. Гена замер, понимая, что Вова может потерять контроль над собой и выстрелить.

В этот момент заговорил я: спокойно, почти отстранённо, стараясь отвлечь и успокоить Вову:

— Я согласен, Вова. Согласен, что наш отец поступил с тобой и с твоей матерью подло. Несправедливо. Ты имеешь полное право злиться. Но сейчас, в этой ситуации, у нас с тобой есть шанс всё исправить.

— Исправить⁈ — зло усмехнулся Вова, и его голос снова сорвался. — Да ты, сука, понятия не имеешь, каково мне жилось! Ты не представляешь, каково это смотреть, как твой отец гладит по голове, обнимает своего законного сына, а на тебя, стоящего в двух шагах, смотрит, как на пустое место? Каково это слышать, как он хвастается твоими трояками, но только когда они твои, Женины, а мои пятёрки его даже не интересовали? Я был для него никем. Как ты собираешься это исправить?

— Согласен, это я не смогу исправить, — сказал я. — Это прошлое. Но я могу исправить будущее. Всё, что отец не дал тебе, то, что должно было принадлежать тебе по праву, ты получишь. Я признаю тебя братом. Не на словах, а на бумаге, официально. Ты получишь свою часть наследства. Не совершай ошибку. Ты не убийца, Вова.

— Я и так получу свою часть наследства, когда ты подохнешь, — нехорошо усмехнулся Вова. — Я видел черновик завещания. «Кровные родственники» и всё такое. А еще благодарность Князева… Тоже приятный бонус. Может даже в мэры подамся, как ты. Место ведь скоро станет вакантным.

— Ни хрена ты не получишь, — зло процедил Генка. — Будешь ты гнить в тюрьме, если нас убьёшь.

Вова широко и весело улыбнулся, как человек, который держит все козыри.

— А с чего это мне вдруг гнить в тюрьме? Ты же сам всё это устроил, Гена. Видишь, как получается? У нас тут мотив налицо. Женька объявил при всех, что хочет после смерти всё отдать сиротам, а не вам. А ты, Геннадий, старый друг, которого он в завещание вписал. И Галя, верная экономка, которой тоже кое-что перепадало.

Вова снова улыбнулся и продолжил, почти нараспев:

— Но Женька вдруг взбрыкнул. И получается, вы оба остаётесь с носом. А ещё вы оба ведь уже пытались его убрать. Помнишь, испорченные тормоза? Эх, жаль, только неудачно вышло. Но теперь-то вы решили довести дело до конца, пока он завещание не переписал.

— Сука! — зло выкрикнул Гена, но Вова, не обращая внимания, продолжил свой размеренный монолог:

— И всё вы продумали: Галя опоила охрану, а ты испортил электричество, чтобы камеры не писали. Меня, вон, подальше отрядил. Но вот незадача, я взял и вернулся раньше. Смотрю с охранниками непорядок, вбегаю в дом, слышу крики внизу, хватаю пистолет и бегу сюда. И что я вижу? Ты топишь Женьку в бассейне. А как видишь меня, угрожаешь пистолетом. Приходится защищаться. И вот я тебя застрелил. Жаль, только брата уже не спасти, плавает с дыркой во лбу. А Галина Степановна, поняв, что всё пропало и её ждёт тюрьма, пошла в кладовку и… тихонько там повесилась. Грустная история, конечно.

— Грустная, но не слишком продуманная, — холодно подметил я. — Например, как Галина и Гена собирались объяснить мою смерть? И кто опоил охрану? Выходит, они собирались это повесить на кого-то? На кого?

— Это уже мелочи, которые никому не интересны будут, — отмахнулся он. — Да и рассказать будет некому. Не стоит забывать, что я делаю это не только для себя, но и для Князева. Никто тщательно копаться в этом деле не будет. И вот, когда всё утихнет, я вступлю в наследство и получу всё, что мне нужно.

— Ты совершаешь ошибку, Вова, — сказал я, глядя ему прямо в глаза. — Я могу дать то, что тебе нужно,