Товарищ мэр - Руслан Муха

Я посмотрел прямо на неё.

— Мне понадобится твоя помощь. — Я вытащил из кармана флешку. — Здесь практически чистосердечное признание убийцы, а также немало компромата, который усадит его за решетку далеко и надолго.

— И? — непонимающе вскинула она брови. — Почему бы вам самостоятельно не отнести это в полицию?

— Есть две проблемы, — я слегка поморщился. — Первая, небольшая: убийца знает об улике, и мне сейчас угрожает реальная опасность. А вторая… — я повертел в пальцах металлический прямоугольник. — Этот убийца Князев.

— Какой Князев? — нахмурилась Таня, а затем в ужасе округлила глаза. — Что⁈ Наш губернатор⁈

Я молча кивнул.

Таня отшатнулась от меня, как от огня. Её взгляд метнулся к Максиму, застывшему неподалёку, потом к кладбищенским воротам, словно проверяя, не подслушивает ли кто. Она стояла, застыв в оцепенении, пока мозг переваривал чудовищную информацию. А потом в её глазах произошла перемена. Слёзный блеск угас, сменившись холодным, стальным отсветом. Она выпрямила спину, подняла подбородок. Словно что-то для себя решив.

— В нашу полицию, как понимаешь, такое передавать себе дороже, — сказал я, наблюдая за её трансформацией.

— Понимаю, — Таня медленно кивнула, её голос стал ровным и низким. — Как и в нашу газету. Статью удалят в ту же секунду. А меня… — Она недоговорила, сглотнула и посмотрела на могилу. — Но я знаю, что делать.

В её глазах загорелся азартный, хваткий огонёк.

— У меня несколько друзей из универа работают на федеральном телеканале. Они за такой материал… — она сделала короткую, решительную паузу, — вцепится обеими руками. И зубами тоже. Скандал с губернатором-убийцей? Это для них просто подарок судьбы. Но им нужны будут не просто слова. Им нужны железные доказательства, которые нельзя опровергнуть или списать на монтаж.

— Доказательства у нас есть, — я кивнул. — Есть пистолет с отпечатками и кровью твоего отца на платке. Это табельное оружие твоего отца. Мой помощник сейчас везет его назаброшенный завод. Это то место, где и убили Андрея Малевского. Улику он спрячет там. В каком именно месте, я позже передам. Но, Таня, никто не должен знать о моей причастности к этому делу.

Таня сузила глаза, внимательно посмотрела на меня. Минуту, другую она молча размышляла, а затем решительно кивнула и протянула раскрытую ладонь.

Я вложил в неё флешку.

— Скажу, что получила сведения от анонима в конверте, — отчеканила она, сжимая пальцы над носителем.

— Хорошо, — согласился я. — Но помни, что этот «аноним» выбрал тебя не случайно. Из-за твоего отца.

— Я знаю что делать, — коротко кивнула она, и в её глазах промелькнула тень боли, которую она тут же подавила. — Я это использую. Скажу, что веду своё расследование годами. Это придаст веса.

— И ещё, — я внимательно, почти пристально посмотрел на неё. — У нас очень мало времени. Критически мало. Нужно, чтобы информацию предали огласке уже сегодня вечером. Крайний срок — к завтрашнему утру. Она резко подняла на меня взгляд.

— Вечером? Это практически нереально, — она вытащила телефон, посмотрела на время: — До столицы ехать только часов пять. И это на машине. А у меня личного транспорта нет.

Я повернулся к Максиму:

— Он тебя отвезет, — сказал я, — а заодно обеспечит безопасность и тебе, и улике. Только ехать нужно прямо сейчас.

— Геннадий Петрович сказал не отходить от вас ни на шаг, — ровным, но твёрдым тоном возразил Максим.

— С Геннадием Петровичем я разберусь сам, — отрезал я, не оставляя места для дискуссий. — Сейчас в приоритете она, — я кивнул в сторону Тани, — и то, что у неё в руке. Это сейчас важнее моей персоны. Понял?

— Понял, — коротко бросил он. — А вы как доберётесь? Давайте-ка я хоть до поселка вас отвезу. Там нашим передам, они за домом приглядывают.

Я задумался. Можно было позвонить Гене, попросить, чтобы он меня забрал. Но Генка сейчас мог быть занят. Вызывать же такси на кладбище слишком заметно.

— Хорошо, — согласился я, — пятнадцать минут ничего не решат.

Мы сели в машину, и в этот миг в кармане зазвонил телефон. Звонил Генка. Я поднёс трубку к уху.

— Женек, короче я всё сделал, — голос Гены был сдавленным и торопливым. — Я его спрятал, там где печь для обжига. Огромная такая, ржавая. В её основании, есть отдушина, заваленная битым кирпичом. В общем, завернул в черный пакет, все чисто, перчатки, все дела. Пакет тоже протер.

— Понял, хорошо, — сказал я. — Я уже еду домой. И ты подъезжай. Встретимся и всё обсудим.

— Уже еду, — бросил Гена и положил трубку.

Я опустил телефон. В салоне стояла тишина, нарушаемая только шумом мотора. Я встретился взглядом с Таней.

— Кирпичный завод. Ржавая доменная печь. Он там, — сказал я.

Таня молча кивнула. Её взгляд на миг стал отстранённым.

— Я бы могла уже сейчас позвонить… — тихо и нерешительно сказала она, как бы сама себе. — Чтобы они готовились.

— Нет, — резко, но тихо перебил я. — Пока ты не уедешь подальше от области, ничего не предпринимай. Ни одного звонка, ни одного сообщения. Князеву достаточно намёка, чтобы всё похоронить и найти тебя быстрее, чем ты успеешь сказать «убийца».

Я перевёл взгляд на Максима, ловя его глаза в зеркале.

— Возможно, вам придётся побыть в столице несколько дней, пока всё не уляжется. Найдите неприметную гостиницу. Не отсвечивайте.

Максим молча кивнул, одним движением показывая, что инструкция принята и будет исполнена.

Таня снова посмотрела на сжатую в ладони флешку, потом в окно на мелькающие за окном деревья. Мы подъезжали к поселку.

Машина Максима свернула на нашу улицу, и картина, открывшаяся у ворот дома Марочкинх, вытеснила все остальные мысли. На пыльной обочине, стояло три машины.

Два чёрных внедорожника охраны были припаркованы криво, будто их бросили впопыхах. Один даже не был заглушён — из глушителя шёл лёгкий сизый дым.

Рядом с машинами метался Гена. Его собственная машина стояла чуть поодаль, дверь открыта. Генка бегал от одной машины к другой. Внутри, в полумраке салонов, виднелись неподвижные фигуры.

Максим притормозил в двадцати метрах от этого беспорядка, инстинктивно оценивая угрозу.

— Сидите здесь, — сказал Максим. — Я пойду, узнаю, что там.

— Отставить, — велел я. — Бери Таню, и бегом отсюда. Ваша задача — это самое важное. Мы сами разберемся.

Он замер, остановив на мне холодный, профессиональный взгляд. С секунду изучал моё лицо, затем переместил взгляд на Гену, суетящемуся у машин.

— Понял, — коротко бросил он, тут же включая передачу. — Жду звонка.

Я выскочил из машины. Горячий воздух ударил в лицо. Гена, заметив меня, бросился навстречу. Его лицо было искажено смесью ярости и растерянности.

Машина Максима резко рванула с места, развернулась на узкой улице