Темная лошадка - Владимир Владимирович Голубев

— Хорошо, давайте продолжу я, Матвей Аникеевич. Это было чудо?

— Что Вы, Ваше Величество! Я же не мог так рисковать! — искренне возмутился мастер, — Здесь только научный расчёт!

— А скажите мне, любезный мой Матвей Аникеевич, можете ли Вы себе представить, как будет выглядеть падение хотя бы сотни шутих на головы противника в бою, а?

Конечно, мастерами для этого понадобится серьёзно поменять конструкцию своих шутих, но у нас очень неплохая начальная позиция для изобретения нового оружия. Наши фейерверки действительно впечатляли всех видящих это зрелище, и даже недавно прибывший из Китая местный мастер был удивлён нашим уровнем владения огненными забавами. В любом случае никто в Европе и близко к нам не приближался в этой сфере.

Мысли приходят, почему же ими не воспользоваться?

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

— Ивайло, я не могу больше ехать! Мне кажется, что даже на корабле я плавал меньше, чем еду в этих возках! Мы будто бы катимся в ад! — Барти скулил словно щенок. Но сам Ивайло испытывал сходные чувства — он никогда не думал, что Россия столь огромна!

Теперь их, правда, не кидали из одного тесного возка в другой и не гнали как сумасшедшие и ощущение дня и ночи не пропадало. Но зато, когда ты ночуешь на ямских станциях, ешь за столом в придорожных трактирах, можешь увидеть города и села, людей, их жизнь — и это удивительно. Кажется, что ты пересекаешь вселенную! Не может быть таких расстояний в жизни!

Хорошо, что они были моряками и были в разных странах, портах, пересекали холодные и тёплые моря, видели всякие чудеса… А вот какое впечатление произвело бы такое путешествие на обычных крестьян, для которых мир ограничен соседними деревнями?

Только теперь до Ивайло доходил масштаб империи, в которой он живёт. Даже Барти был захвачен, он с ужасом говорил, что было бы, если бы Кук всё же решил воевать с этой вселенной! Какие-то гигантские пространства, огромное население, города, села — всё это подавляло валлийца, или точнее сказать уже русского. Ему сменили имя и фамилию, чтобы англичане не смогли найти дезертира. Варфоломей Востоков благоговел перед своей новой Родиной, император которой лично принял его в подданство.

Однако сейчас друзья устали, на пути из Петербурга уже никто не собирался везти их скорой гоньбой, они ехали хоть и за казённый счёт, но обычным неспешным ходом. Из столицы товарищи фактически сбежали, не дожидаясь разрешения приставленного к ним дворцового врача. Даже язвы на седалище, которые образовались во время жуткого путешествия из Охотска, Барти не долечил. Очень рвался Ивайло домой, терпения уже не было. Он даже хотел проехать Москву, но вот здесь Барти начал скулить.

Не увидеть самый большой и стремительно развивающий город Империи — такое было свыше его сил. Смотритель ямской станции, по-доброму усмехаясь в пышные подёрнутые сединой усы, сообщил, что они могут пробыть в Москве три дня, ночлег и пропитание им будут обеспечены за казённый счёт.

Всё это время прошло для них как один миг, слишком уж много впечатлений получили бывшие моряки. Они были поражены, что по городу можно было свободно передвигаться на омнибусах, которые завели по парижской моде. Десятиместные экипажи были раскрашены в разные цвета, что обозначали маршруты, по которым они ходили, и были очень удобны и сравнительно недороги.

Город был прекрасен, просторен и приспособлен для жизни. И пусть многие здания ещё строились, но и без них — такого они не видели даже в Лондоне. Грандиозный Кремль, огромные Императорские корпуса, летящий ввысь Богоявленский собор, улицы, заполненные народом — всё поражало в Москве. Уехать было сложно, но дом ждал Ивайло, тянул его со страшной силой.

Харьков они проехали без ночёвки, цель была рядом. Наконец, родной город — теперь он назывался уже Олицын, все были уверены, что это имя у него надолго, а может, и навсегда. Ивайло кинулся в свой городской дом, постучался, выяснил, что Райна давно продала его. Бросился к особняку шурина, с ужасом узнал, что здесь все умерли во время эпидемии. Вспомнил, про домик за городом.

Барти уже боялся за рассудок друга и покровителя. Хорошо, что дороги были сухими и нанятый извозчик смог без особых затруднений довести их до деревеньки, где у Ивайло был дом. Уже темнело, и Попов увидел, что в окне поблёскивает свет. Он соскочил с телеги и бросился к плетню.

Легко перепрыгнул через него, подлетел к крыльцу, и здесь дверь отворилась.

— Ивайло! — Райна выбежала, платок сбился набок, рот распахнут в крике.

— Райнушка! Скупа[1] моя! — он схватил жену, прижал к себе, и замер, рыдая от счастья.

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

Фридрих Великий шагал по кабинету в своей ставке в Находе[2], где безвыездно провёл уже более полугода. В углу в мягком кресле сидел его брат Генрих и играл с великолепным фарфоровым пером русской работы, украшенным драгоценными камнями.

— Каково! А! — король Пруссии был вне себя от возмущения. Левая рука его было туго перевязана, его лекарь был вынужден отворить ему кровь, чтобы снять сильнейшую головную боль, — Малыш Пауль прислал ко мне какого-то секретаря!

— Что ты, Фриц, Вейде из хорошего рода, лично предан императору, в конце концов, он его секретарь. Кого ты ждал-то? Вейсмана, что ли? — усмехнулся принц Прусский.

— Нет! Но я надеялся…

— Ты не девица, братец, чтобы надеяться. — последнее слово Генрих произнёс по буквам, — Прекрати носиться, кровь снова пойдёт! Успокойся и объясни, зачем я скакал целый день как угорелый. Я чертовски устал — я уже не столь молод, как раньше!

— Да, Анри, ты по-прежнему язвителен и нагл! — Фридрих со свистом выдохнул и сел в кресло напротив принца.

— А ты, Фредерик по-прежнему эмоционален. Я устал, братец, давай рассказывай!

— Не брюзжи, если бы ты был на моём месте, то тоже бы нервничал.

— А я и не стремлюсь занять твоё место. Мне и своего достаточно. Что тебе привёз этот Вейде?

— Личное послание русского императора!

— Покажи!

— Ха! в этом-то и сложность! Он привёз мне устное послание! Понимаешь?

— Таинственность? Скверно…

— Именно. Он предлагает нам военную помощь. В Польше спокойно, войска Румянцева полностью свободны и готовы присоединиться к нашей армии. Сорок пять тысяч человек могут решительно сместить баланс сил в пользу Пруссии и наше бесконечное стояние окончится.

— А взамен? — Генрих был очень опытным политиком и сразу