Константин. Аландская Звезда - Иван Валерьевич Оченков
По всей видимости, я был одним из первых в России, кто в должной мере оценил телеграф и начал всеми силами развивать его. Аппараты Морзе окружали меня везде. В Мраморном дворце, Главном Морском штабе и, разумеется, в Кронштадте. Причем не в каком-то закутке или флигеле, а в непосредственной близости от кабинета, чтобы получать информацию без каких-либо проволочек. Именно поэтому получилось так быстро связаться с Бутаковым и на основании его доклада принять все последовавшие за этим решения.
— Где Мофет?
— Я здесь, ваше императорское вы…
— Доложить о готовности! — пришлось прервать адмирала, иначе он будет перечислять мои титулы до самого вечера.
— Все корабли вверенной мне эскадры укомплектованы и снаряжены согласно… что-то случилось?
— Свеаборг случился. Мы идем на помощь.
— Но… слушаюсь!
— Итак, у нас пять линейных кораблей, два больших винтовых фрегата и полтора десятка малых, большая часть из которых колесные, а также четыре броненосца.
— Только три, ваше высочество, ежели, конечно, не считать «Бомарзунд». Что же до «Севастополя», то на нем не закончен монтаж брони.
— Кстати, а почему до сих пор не закончен?
— Так ведь плиты не пришли, Константин Николаевич, — поспешил на помощь адмиралу Лихачев. — Там вроде и немного осталось. У Лисянского по большому счету только крыша главного каземата не закрыта, а вот у Клокачева почти все сделано. Осталось разве щели законопатить…
— Батарею на «Севастополе» закрыть успели?
— Там все хорошо-с!
— Вот и чудно, Самуил Иванович, распорядись, чтобы на нем немедленно начали принимать уголь и боеприпасы.
— Слушаюсь! — обреченно отозвался Мофет и отправился отдавать приказы.
Вести в бой недостроенный толком броненосец было плохой затеей, но сражаться вдвоем против шести еще хуже. Хотя, почему шести? Уже пяти… молодец, Бутаков. А если его «Бомарзунд» уцелеет, то и пять на пять.
Единственной проблемой было расстояние. Парадный ход «Первенца» и «Не тронь меня» не превышал шести узлов и это сейчас, пока котлы и машины в полном порядке. Что покажут бывшие «Дюк Веллингтон» и «Империус», ставшие после переоборудования «Севастополем» и «Петропавловском», не знает никто, ибо никаких испытаний, кроме швартовых, пока не проводилось.
А поскольку скорость хода эскадры немного ниже скорости самого медленного корабля, входящего в ее состав, добираться до Свеаборга мы будем в лучшем случае сутки, а то и больше. Если, конечно, только что отремонтированные механизмы не подкинут какого-нибудь сюрприза. Таким образом, вероятность того, что мы подойдем к шапочному разбору и ничего не сможем исправить, превращается в железную уверенность, если только…
— Да чтоб меня! — мелькнула в моей голове мысль.
— Что с вами, Константин Николаевич?
— Федя, я болван! Черт возьми, мне бы не флотом командовать, а… ё-ё-ё!
— Это понятно, а дело-то в чем? — состроил невинную физиономию адъютант.
— Нужны буксиры! — не обращая внимания на колкость приближенного, крикнул я. — И тогда…
— Что?
— Во-первых, мы успеем вовремя подойти на помощь Бутакову. Во-вторых, не истратим во время перехода запасы угля. Ну и в-третьих, не станем напрягать машины, так что на бой их точно хватит!
— Вы серьезно?
— Вполне.
— Но где же мы возьмем столько буксиров?
— А вон они, — махнул я в строну застывшей на рейде эскадры. — Выходим через час!
Насчет часа я, конечно, погорячился. Так быстро пары нынешние котлы не поднимают. Не говоря уж о том, что только что вступившие моим волевым решением в строй корабли не успели еще толком снарядить. Да и команды хоть и укомплектованы, но…
— Ваше императорское высочество, — с трудом пробившись через свиту, обратился ко мне инженер Шмидт — представитель Механического завода Шервуда, отвечавший помимо всего прочего за ремонт машин на новых броненосцах.
— Чего тебе?
— Я слышал, что вы намерены отправить «Петропавловск» и «Севастополь» в бой?
— Можете радоваться, в ближайшее время испытаний не будет, а потом все неполадки можно будет списать на боевые повреждения.
— Я, собственно, об этом и хотел поговорить. Машинные команды новых кораблей не опытны, так что я… то есть все мы, некоторым образом, изъявляем твердое желание…
— Вы хотите пойти в бой? — удивился я, сообразив, к чему тот ведет.
— Именно так-с. Вся сдаточная команда нашего завода. Собственно, мы все здесь.
За спиной инженера и впрямь стояли его подчиненные. Почти два десятка крепких рабочих, которых сейчас принято называть мастеровыми. Одни одеты почти по-городскому, другие как будто только что из деревни в каких-то армяках и лаптях. Но лица у всех серьезные.
— Поздравляю, вы приняты! — протянул я инженеру руку, которую он с большим трепетом пожал.
Но как бы то ни было, к вечеру мы все-таки начали движение. К слову сказать, буксировка да еще в открытом море далеко не самое простое занятие. Любая ошибка может привести к порыву троса или даже к столкновению. Но как бы-то ни было, у нас получилось, и около часа по полудни на горизонте показались скалы Свеаборга, а также стоящая перед ним союзная эскадра.
— Кажется, там довольно жарко, — мрачно заметил подошедший ко мне Мофет, показывая на клубы густого дыма над крепостью.
— Похоже на то, — согласился я, рассматривая вражеский флот в бинокль.
— Не пора ли отцепить броненосцы от буксиров?
— Действуйте!
Каждый броненосец тянуло по два самых мощных парохода, да и сами они все это время держали пар в котлах и проворачивали винты. Благодаря чему наша эскадра могла двигаться почти восьмиузловым ходом.
— Евгений Андреевич! — обратился я к командиру своего флагмана, — будь любезен, подвинти «Константина» к борту «Севастополя». Мне надобно кое-что сказать Лисянскому.
— Слушаюсь!
— Неужели нельзя передать это сигналом? — подозрительно посмотрел на меня Мофет.
— Смотри, Самуил Иванович, — проигнорировал я вопрос. — Как я и ожидал, почти все броненосцы противника, кроме одного, заняты крепостью. Стало быть,
