Запорожье -1. Провал - Безбашенный
— Это ты уже говорила, — напомнил Олег, — Теперь ты все свои доводы будешь и по второму кругу повторять? А когда кончится и он, то и по третьему? Не трудись, Галя, я склерозом пока ещё не страдаю, — он снял ремень с пистолетом и протянул Гендосу, — Твоя очередь сторожить и выслушивать её мнения обо всех нас, — вся компания рассмеялась.
Вода успела несколько прогреться под солнцем, но всё ещё бодрила, и девки от попадания на них брызг визжали и ругали друг дружку. Не все, но большинство. Влетело от них Юрцу, когда тот неловко плюхнулся и обдал брызгами парочку. За спиной охнула, но вошла в воду подружка Костяна, а сам он издавал только лёгкие всплески. Видимо, он тоже свой пистолет Гендосу поручил. Кому же ещё-то? Не Гальке же, в самом-то деле? А сам Олег, переплывая заводь, размышлял. Квартира, конечно, сильный аргумент. Семья в планах присутствует, если их анклав уцелеет, а с родоками в их квартире ютиться, когда и дети уже пойдут — реально ведь тяжко будет. Что ему дадут, и насколько это можно будет под нормальное жильё приспособить, хрен их знает, а общага есть общага, и если самого его после блиндажей и окопов на передке вполне устроила бы и общага, то баба есть баба, какой бы терпеливой к бытовым трудностям она ни была. Быт — он ведь заедает. Особенно рядом с живущими значительно лучше и мозолящими глаза своим бытом благоустроеннее твоего. Вот этой самой нормальной отдельной квартирой.
Но в комплекте с этой шалавой и стервой — на хрен, на хрен! Пусть мента себе какого-нибудь соблазняет бесквартирного, у которого и выбор-то будет только между ней и какой-нибудь бэушной с довеском. И тоже, кстати, стервой с высокой вероятностью, раз брак не сохранила. А при выборе между двумя стервами та, которая без довеска, уж всяко предпочтительнее покажется. Но только ну его на хрен, такой выбор. Если уж из Гальки и в режиме заманухи столько говна прёт, то какова она будет в штатном режиме? Тут и этой квартире тогда ни хрена ведь рад не будешь!
Хрен ещё знает, конечно, какова эта ментовка. Загар — в самом деле на солярий прозрачно намекает. Иначе когда бы успела? В первую половину месяца тепло не было, и загоранию под солнцем погодка не способствовала. Вполне возможно, что прошмандовка начальственная или в натуре какая-нибудь блатная, и тогда вполне может быть избалована сверх всякой разумной меры. Но такие обычно на говно исходят, когда что-то где-то не по ихнему капризному вкусу, а сейчас было бы вообще всё не так, весь мир бардак, но вроде бы, не капризничает. Заметно, по крайней мере. Так что хрен её знает, присмотреться ещё к ней надо хорошенько, да справки как-нибудь поаккуратнее навести. Явно недавно у них служит, до мобилизации не видел ни разу, но сослуживцы-то ейные знают её получше.
— Ещё и сердечница! — проворчал, отфыркнувшись, подплывший Костян, — Как за нами в воду полезла, так опять ледяная она ей, а у неё мотор слабый, и мы, сволочи, её на нашем фоне дискредитируем.
— А с медициной теперь напряжёнка, — добавила и его подружка, подплывшая за ним следом, — И в этом тоже мы ей виноваты. Вчера вон у старухи одной из дома напротив сердце прихватило, когда мылась, так с трудом откачали. А прихватило бы сильнее, так не спасли бы. А мы, значит, здоровее Гальки и нагло этим пользуемся.
— Люська, по идее, не должна бы быть болезненной?
— По идее — не должна. Это в ТЦК все требования по здоровью сильно скостили из-за мобилизации, а у ментов — наверняка ведь, какие были, такие и остались.
— По блату не могла пройти и медкомиссию?
— В принципе — могла. Но купальник не фирменный, а перешитый уже здесь, и я не думаю, чтобы кто-то стал перешивать для неё. Скорее всего, сама себе и перешила, и хорошо ведь перешила. Если и блатная, то не слишком избалована и кое-что умеет. Им же из магазина гражданскую одёжку дали, и не всё нашлось по размеру.
— Галька ещё и за это её высмеивает, — сообщил подплывший к ним Юрец, — Как будто бы это её заслуга, что сама она живёт здесь, и у неё тряпок по её размеру — полный шкаф. Поглядели бы мы на неё ещё, если бы сама вот так попала только в том, что на ней.
— Галька, конечно, не вариант, — констатировал Олег, — Но вот кто из вас что об этой Люське знает?
— Где-то полгода в этой ментовке, вроде, — припомнила подружка Костяна, — Но жила где-то дальше по проспекту — то ли Александровский район, то ли немного до него не доезжая. В общем, мы её и видели только мельком. Я могу с ней поболтать, но она же видела нас рядом с тобой и поймёт сходу, для кого я справки навожу.
— То-то и оно, — хмыкнул Витёк, подплывший следом за Юрцом, — Тут втихаря надо разузнать, да не у кого попало, чтобы и не обосрали, и не расхвалили, а рассказали о ней правду как есть.
— Давайте я с Зозулей поговорю, — предложил Костян, — Он-то знать должен, так даже если и не всё, то знает, у кого спросить, и ему — расскажут без утайки.
— Буду благодарен, — кивнул Олег, — Но это не горит и может подождать парочку дней, а вот горит у нас к нему другой вопрос, поважнее. Света, тебя можно попросить уши заткнуть и ничего сейчас не услыхать?
— Уже заткнула и ничего не слышу.
— В общем, Костян, у нас четверых сейчас самый горящий вопрос по автоматам. По-хорошему, нам бы их легализовать, но боязно. Вот хорошо бы, если бы ты с Зозулей о них поговорил — естественно, без конкретики, а типа, чисто теоретически — а что, если бы у кого-то вдруг с того позапрошлого года калаш дома завалялся? Готов ли Семеренко для таких людей их узаконить, чтобы не боязно было их засветить? А то он как-то обтекаемо вопрос о военном положении обозначил — то ли есть оно у нас сейчас официально, то ли
