«Персефона». Дорога в ад 2 - Кристиан Бэд

Капитан задумчиво посмотрел на мясо. Да, для главы Торгового Альянса — подарок был вполне по карману.

— Придётся отблагодарить! — вздохнул он и вонзил в отбивную сразу и нож, и вилку. — А как?

— Можно привезти ему какую-нибудь безделушку с Земли, — подсказал Дерен. — Он — полукровка. Артефакт с колыбели человечества может перекрыть этот недостаток в биографии.

— Ах ты, интриган! — фыркнул кэп. — Качаешь меня за Альянс? Попортили тебя на Асконе!

Давясь от смеха, он взялся за остывшее мясо.

Дерен попросил принести салат, есть ему не хотелось совершенно. Он думал про Рэмку и Бо.

Когда пилоты сумели «оседлать» шлюпку Итона, и стало понятно, как действовать дальше — Бо продолжал разгоняться.

То ли был программный сбой навигационной машины, то ли он сам врубил движок в режим форсажа, но скорость его шлюпки росла. И возникла опасность, что хатт неконтролируемо уйдёт в зону Метью раньше, чем парни сумеют его догнать.

А потом Эмор вдруг очухался сам. Маячок его возник в чате, и шлюпка начала тормозить.

Парни обрадовались, заорали по связи. И Эмор сообщил, заикаясь, что в какой-то момент у него в голове словно бы что-то щёлкнуло, и он услышал голоса своих.

Дерен понимал, что там могло «щёлкнуть». «Шум» погасил работу сознания, но подсознание продолжало метаться и, стимулированное перекличкой шлюпок в эфире, всё-таки достучалось до хозяина.

Рэмка же, решив, что можно достучаться и до хатта, просто «порвал» эфир. Он нёсся за Бо, что-то орал ему, даже пел.

Дерен понимал, что у машины — нет подсознания и ничего там щёлкнуть не может, но…

Бо всё-таки как-то пришёл в себя.

И вставал интересный вопрос: а машина ли он вообще?

Глава 39

Убежище. «Братство щенков»

Свет закатного солнца подрастерял в атмосфере свой синий спектр, и небо пошло розовыми полосами.

Пора было искать укрытие на ночь, а до города ещё пилить и пилить. И тут, понимаешь, аборигены повылазили…

Рао оскалился в улыбке и отпустил плечо парня в белом комбинезоне, которого тощий пацан в шортах назвал «тюхля».

Парень, с виду совершенно взрослый, лет, может быть, тридцати или вроде того, беспомощно заморгал, попятился, замер.

А потом вдруг дёрнулся — словно перезагрузился. И механически зашагал по тропинке к следующему камню.

— Это — биологическая машина? — потрясённо спросил Эберхард. — Мясной робот?

— Чё? — удивлённо вытаращился пацан в шортах.

Он был грязный, недокормленный. Волосы, обрезанные вкривь и вкось, торчали неаккуратными патлами. Рубаха была в пятнах, а карманы шортов из грубой материи так вызывающе оттянуты, словно он пихал туда половинки кирпичей.

Лет пацану могло быть и четырнадцать, и семнадцать — из-за худобы было не разобрать. Коленки ободраны, ноги в синяках. Руки до самых запястий закрывали рукава клетчатой рубашки и непонятно было, есть у него там «окошечки» или нету?

— А вы сами-то — чьих будете? — Пацан так едко и бесцеремонно уставился на незваных гостей, что, казалось, он расчленяет их тела глазами и выкидывает лишние руки-ноги в мусорную корзину.

— А ты не видишь? — нахмурился Рао. — Люди мы. Нормальные люди. Обычные.

— Если вы и люди, то не обычные, а странные! — подвёл итог своих наблюдений пацан. — И одёжа на вас странная! И слова! Колитесь уже — кто вы такие?

— Я тебя первым спросил! — оскорбился Рао. Он и за меньшее хамство вызвал бы чужака на дуэль, будь они на родной Гране. — Немедленно отвечай! И тогда мы тоже представимся. Может быть.

Тощий пацан не испугался угрозы в голосе Рао.

Он состроил презрительную рожицу, сунул руки в свои слишком объёмистые карманы, сгорбился и сплюнул на землю.

— Я-то — понятно «кто», — сказал он с вызовом. — А вот ты… И эти твои… Они у тебя говорить-то вообще умеют? Клоны, что ли?

Лес и Эберхард, молчавшие всё это время, и в самом деле были немного похожи на клонов.

Белолицые, одетые в одинаковые новенькие комбинезоны. Только Эберхард был блондином с длинными волосами, а Лес — рыжеватым и довольно коротко стриженным. Для будущего эрцога, конечно.

Рао посмотрел на друзей оценивающе и фыркнул — одно слово — наследники.

Вот он отличался, да. И потёртым комбезом, и небольшим для аристократов Содружества ростом, и острыми чертами смуглого лица, и чёрными как смоль волосами. Не спутаешь.

Раздался шорох, и Рао обернулся, едва удержавшись, чтобы не выдернуть нож. (Он висел в ножнах на голени, и в руку ложился в два привычных движения.)

Однако тревога оказалась ложной. Всё тот же парень в белом комбинезоне споткнулся и чуть не свалился в куст, украшающий очередную каменную горку. Однако выровнялся и быстро скрылся за поворотом.

Камней в этом «саду» было просто завались, не мудрено и запнуться. Ухоженные и обсаженные кустиками, они так и манили пройтись тут грейдером.

— Паноптикум, — буркнул Рао, обводя глазами окрестности. «Сад камней» вдруг напомнил ему древние родовые кладбища. — Может, мне всё это снится, а? Валяемся поди сейчас в траве возле крейсера. И смотрим кошмар.

— А не ченно тут с тачкой ходить? — спросил вдруг Лес странное.

Пацан уставился на него с изумлением. Вытащил руки из карманов, выпрямился.

— Ченно, — согласился он.

— А заныкаться есть где? — наследник дома Сапфира, сильнейшего на этот момент в Содружестве и аристократического до хруста воротничков его подданных — легко вспомнил уличный жаргон.

Пацан в шортах совершенно переменился в лице. Презрение слетело с него, как фольга с шоколадки.

— Так вы от кого? — спросил он.

— Пацанчик нас сюда подкинул один, — сказал Лес. — Стрелку забил, идём вот. Покажи Рао? — обернулся он к грантсу.

Тот догадался поднять руку с коммуникатором и высветить координаты.

— Чё вы сразу-то не сказали, что наши? — буркнул пацан в шортах. — Берите руки в ноги и валим, а то опять медицинка припрётся. Тюхлю-то вы здорово пуганули. Как он ещё от вас своими ногами ушёл?

Пацан ухмыльнулся и быстро пошёл вперёд по тропинке, уверенно огибая камни.

Рао, Лес и Эберхард поспешили за ним, боясь потерять из виду.

Уже темнело, и идти приходилось гуськом — посыпанная песком тропинка была узкой даже для двоих.

— Как надгробия, — буркнул Рао, миновав очередной здоровенный камень.

На Гране над могилами известных людей насыпали холмики, а сверху устанавливали памятники.

Вот только буквы на памятниках светились, не давая заблудиться на кладбище даже ночью. И лампадки горели. А тут тьма постепенно захватывала «сад», и тени от камней становились всё длиннее.

Наконец «сад» закончился и пошли