Часовой: на страже Севера - Максим Шторм
Глава 5
— Интересный экземпляр, — Часовой не скрывал своего удивления, разглядывая выволоченную за околицу Кленовки смердящую тушу гигантской креветки-землеройки. — Такую разве только из пушки валить надо! Ну, или тяжелыми «скорпионами» расстреливать. Мощная зверюга…
— Шесть битюгов еле управились, — проворчал Игнат, поправляя на осёдланных лошадях перемётные сумки. — Добавилось работы деревенским, чего уж там…
Порубленные тела гулей, обезглавленный толстяк и парочка слепых ищеек лежали здесь же, неподалёку. Из распахнутых ворот деревни несколько дюжих молодцев сноровисто катили двухсотлитровую бочку с маслом. Всю эту пакость требовалось сжечь, пока разлагаться не начала. Представляю, какой тут вскоре поднимется запашок. Хорошо ещё, что ветер дул в сторону, на восток, унесет клубы вонючего жирного дыма и от деревни и от моего Родового имения.
— Взаправду сам, что ли, эту крякозябру уложил? — командующий взводом бронированных бойцов сержант с любопытством посмотрел на меня.
— Так уж вышло, — не стал я кочевряжиться. — Обязательно передайте капитану, что наши с ним предположения начинают сбываться. Он поймёт, о чем речь.
Часовой, хмыкая, тяжело протопал, жужжа приводами силовых доспехов, к лежащим в сторонке телам окоченевших носочей. На громадную креветку он уже вдосталь насмотрелся. К омерзительным тварям у него почему-то проявилось крайне повышенное внимание. Неужели бывалый солдат обнаружил что-то, что ускользнуло от моего пока ещё не очень наметанного взора? Я последовал за ним.
Боевой десантный корабль с десятком закованных в броню воинов и готовыми к стрельбе орудиями, под командованием сержанта Ростоцкого, навис над взбудораженной ночной атакой нечисти Кленовкой уже под утро, когда первые серые солнечные лучи робко заглядывали на место побоища.
Вооружённые огромными мечами железные воины, привычно построившись клином, грохоча металлом, ворвались в открытые ворота деревушки, когда деятельные поселяне, уже очистившие разоренную площадь от трупов, под руководством старосты занимались разборкой завалов от груд вывернутой земли и порушенных строений. Из жителей деревни погиб один человек и еще трое были несильно ранены. Остальные отделались лёгкими ушибами и царапинами. Местному знахарю тоже было чем заняться.
Так же вместе с солдатами на дирижабле прибыл один из орденских чародеев — Трофим. И теперь, отгоняя излишне любопытных сельчан и пуще всего совершенно бесстрашную детвору, он с немалым любопытством осматривал разверстую посреди деревни яму, откуда и вылезла добравшаяся сюда подземным ходом нечисть. Мы же — я, Игнат и Ростоцкий отправились за околицу. К месту последнего погребения убитых тварей. Следом за нами Митяй с Захаром вели наших осёдланных лошадей. Больше задерживаться в деревушке мы не собирались. Тут уж и без нас разберутся.
— Трофим тебе пузырь выставит, как с побывки вернёшься, — Ростоцкий со скрежетом доспехов чуть склонился над трупами нюхачей. — Он едва в пляс не пошёл, когда увидел все то безобразие, что вы здесь учинили… Любит он изучать всю эту пакость, ох, любит…
Закованная в потёртую, грязно-зелёного цвета броню огромная рука с лёгкостью перевернула один из трупов. Ищейки лежали отдельно, по-прежнему опутанные заляпанными кровью цепями. Я с беспокойством уставился на них. Черт, что-то в их внешнем, таком гротескном и отвратительном виде меня настораживало. Как будто что-то постоянно ускользало из поля зрения, не давая выстроить полную картину. Вот и Ростоцкий, похоже, был озадачен не меньше моего.
— Странно, — недоуменно нахмурился Часовой. Сержант был белобрысым парнем лет тридцати, с длинным, извилистым, так и не зажившим шрамом, пересекающим его высокий лоб строго горизонтально, прямо над бровями, и делающим его отчасти похожим на чудовище Франкенштейна. — Жирдяя вот такого уже доводилось встречать. Он только на вид страшен. Но довольно неуклюж. Хотя силушкой не обделён… Гули так те вообще встречаются чаще, чем грибы после дождя. А вот эти красны молодцы… Никогда таких не видел. Говоришь, они вели за собой стаю и прокладывали нечисти путь?
— Как собаки, — подтвердил я. Колоссальную землеройку никто из прибывшего отряда тоже раньше не встречал. Но отчего-то всеобщее внимание в первую очередь вызывали эти нелепые безглазые создания. — Ведьмины твари умнеют. Они не сидят по своим норам, довольствуясь тем, что у них есть. Они ищут способы продвигаться дальше. Не мытьём, так катаньем. Кречет тоже так думает.
Выпрямляясь, Ростоцкий вздохнул:
— Да знаю я… Наш капитан всегда оказывается прав. Чтобы там столичные лежебоки не думали…
Он с отвращением сплюнул.
— Плохи дела, Бестужев. Очень плохи. Раньше приходилось только по тревоге печатать свежие Проколы, да отражать поверхностные набеги из-за приграничья. Обычная, знакомая работа. А теперь вот и не знаешь, откуда на тебя новая напасть свалится. То из-под земли вылезет, то с неба на голову упадёт. Нехорошие дела происходят, парень, очень нехорошие.
Как я понял, подробности о результатах нашего героического рейда на оскверненные земли уже разнеслись по всей лютоградской Цитадели. Ростоцкий задумчиво побарабанил железными пальцами по пристегнутому к нижней части угловатой кирасы покрытому сотней царапин боевому шлему.
— О, а вот и Трофим. Легок на помине…
Я повернулся. Из распахнутых ворот Кленовки к нам спешил сверкающий на раннем утреннем солнышке лысиной чародей. Был он постарше Рогволда и занимался в Корпусе Тринадцатой Стражи, насколько я уже понял, научными изысканиями. Слыл заядлым книжным червем и по слухам составлял какую-то энциклопедию, посвящённую классификации иномирных тварей. Однако при необходимости ветеран Стражи мог и за огненные молнии взяться.
— Рогволд успел мне сказать, что ты притягиваешь неприятности как магнит железо, сынок, — погладив гладко выбритый подбородок, Трофим едва ли не закружил вальс вокруг тел мертвых ищеек. Я с видом оскорблённой невинности посмотрел на дядю Игната. Ну вот, ещё подумает мой старый наставник чего плохое обо мне. Игнат же довольно скалился, словно иного и не ожидал услышать.
— С меня, кстати, бутылка, Бестужев, — с жадностью осматривая нюхачей, отстранённо пробормотал колдун. — Ты чего там пьёшь хоть? Пивко уважаешь?
Сержант тревожной команды гулко расхохотался, машинально ткнув меня бронированным кулачищем в плечо. Матюгнувшись, тут же отдернул руку. И неверяще уставился на меня, когда я, лишь чуток покачнувшись, дёрнул щекой. Ростоцкий, недоумевая, поднёс к лицу бронированную перчатку. Игнат, наблюдая за этой картиной, с преувеличенным пониманием и сочувствием произнес:
— Эх, служивый, а знал бы ты, какой твёрдости у него голова!
Я невольно ухмыльнулся.
— Дядь Игнат, вступай в наши ряды. Ты со своим казарменным юморком быстро и сержанта Корнедуба перещеголяешь!
Ростоцкий уже хохотал, не сдерживаясь. Я же, внезапно почувствовав, как напряглась спина замершего над трупами монстров чародея, опустился рядом с ним на корточки. Запах от мертвяков шел убийственный.
