Фантастика 2025-157 - Александра Антарио
Волновалась она? Да так, что о внешности своей не подумала?
– Что случилось, мачеха? Чего надобно?
Любава на Устинью поглядела недобро.
– Поговорить бы нам наедине, сынок.
– И не сынок я тебе, и от Усти у меня секретов нет. Говори, когда чего надобно.
Да и проваливай подобру-поздорову.
Не сказал Борис последних слов, а только все трое о них ведали. Поджала Любава губы:
– Все ж жена твоя и молода слишком, и…
Приподнялся Борис с кресла, и стало даже Любаве ясно, что выкинет он сейчас мачеху вон, за шкирку. Зашипела Любава, ровно гадюка!
Когда б Устя вон вышла, хватило б ее силы Бориса чуток оморочить! А на двоих… нет, на двоих не хватит уже!
Будь проклято ее бессилие!
– Хорошо же! Боря, Платон Раенский пропал невесть куда! Прикажи искать его, прошу тебя!
– Боярин пропал?
– Со двора свели? – Устя не выдержала, за что и смешок от Бориса получила, и от Любавы гневный взор. Могла б вдовая государыня, пощечину б наглой девке влепила!
– Не предмет это для шуток гадких! Волнуются за него!
– Понимаю, государыня, – Устя ругаться не стала. – Не о том я, сказала неправильно. Откуда боярин-то пропал? Из дома или из палат государевых или ехал куда по делам важным?
Заскрипела Любава зубами.
Когда б не эта гадина, она б сейчас Борису просто приказала! И искали б Платошу тщательно! А с ней не получится ничего, разве потом время подгадать?
Посмотрела царица на Устинью, поняла, что в ближайшее время та от мужа не отойдет! А для Платоши-то каждая минута может важна быть! Зима ж на дворе! Мало ли что!
Лишь бы живым нашли, потом-то они с Варькой Платошу выходят…
Да и Сара с Евой молчат, но тех искать не попросишь, да и что ведьмам станет?
– Боярин Раенский по делам поскакал… Только не для обсуждения это, государь.
– Что именно, Любава?
Потупилась царица, сюда-то шла она в расчете на простой приказ, а пришлось историю придумывать. Плохо получилось, ну уж как есть!
– Платон… мужчина он, а Варваре уж не требуется ничего. Была у него полюбовница, вроде как из иноземцев, вот она его о встрече попросила, к ней боярин поехал.
– Затяжелела она от него, что ль?
– Да кто ж знает, Боренька?! Прикажи искать!
– Как любовницу-то звали?
– Сара Беккер.
И то… пусть и Сару поищут! Взяла моду – не объявляться после важного дела! А Любаве теперь гадать, получилось ли?!
– Ладно, прикажу я, пусть ищут. Не сказал ли боярин, куда ехать собрался?
Любава руками развела. Но путь боярина описала, вроде как там должен он был с любовницей встретиться, да поехать куда?
– Хорошо, – не стал Борис спорить. – Искать прикажу, а далее все в руце Божьей.
– Спаси тебя Бог, Боря!
Вышла Любава, а государь на Устинью поглядел:
– Почему мне кажется, супруга любимая, что скрываешь ты от меня что-то?
– Не кажется. – Устя потупилась. Она уж от Агафьи знала все. – Ты, любимый, прикажи искать боярина, а только знай – не найдут его никогда.
– Почему же?
– Потому как мертв он. А баба, про которую говорила Любава, – ведьма.
– Та-ак…
– Помнишь, Боренька, как на тебя порчу наводили? – Устинья бы всю правду мужу рассказала, да только о некоторых вещах лучше помолчать до поры. – Как коловорот обжег тебя?
– Поди не запомни такое.
– Она это была. К ней боярин и поехал.
Борис невольно груди коснулся, потер там, где обожгло его.
– Зачем, Устя?
– Всех причин не знаю я, Боренька, но к ведьмам за добром не ездят. А Божедар, слышал ты о нем, ведьму и уничтожил. Ну, и боярина заодно.
Боря пару минут размышлял, как быть.
Ежели так подумать, и ничего страшного не произошло. Злоумышление на государя смертью карается, а ведьма на него порчу наводила. И не врет ему Устя, это он видит, не умеет она ему врать. Все одно ведьма смерти повинна. Кто ее убил – просто приговор исполнил.
Боярин Раенский?
Его Борис и вовсе терпеть не мог. И убрать не мог – родственничек государыни, и смотреть на него противно было, тошно, ползает по твоему дому гадина ядовитая, а ты и лопатой навернуть ее не можешь – нельзя! Тьфу, пакость, придумается ж!
И зачем к ведьме он поехал?
И кто порчу на Бориса наводил? Нет-нет, понятно, что ведьма, а просил ее кто?
Так что…
– Прикажу я боярина искать, когда можно, а потихоньку боярину Пущину укажу не сильно усердствовать.
– Пусть усердно ищут, Боренька, пусть. Не найдут они ничего.
– Уверена ты, Устёнушка?
– Да, любимый.
С тем государь и приказ отдал. Пусть ищут. Только вот права была Устя. Не нашли боярина. Вовсе не нашли. И не одного его.
Опустел домик травницы в Иноземном квартале.
А еще боярыня Евлалия Пронская пропала. Но то уж вовсе никто, окромя близких ее, и не заметил.
* * *
– Матушка!
Роман Пронский на мать смотрел даже чуточку растерянно. И то сказать!
Как лет пять-шесть тому назад вышла за него замуж Ева, боярин и вовсе головой своей думать перестал. А зачем ему такие сложности?
Жена и подскажет, и направит, и сама много чего сделает. А теперь вот нет ее рядом, и дальше-то что? Как быть?
– Чего тебе – матушка! Вон уж седина в бороде проглядывает, а ума как не было, так и нет! Искать твою женку надобно, только тихо!
– Да?
– Чтобы не было нам никакого урона! Когда случилось чего…
– Да что с ней могло случиться-то? Маменька?
Проглотила слово ядовитое боярыня Степанида.
Что могло с ведьмой случиться? Ой, лучше тебе, сыночек, и не знать про то, и не думать даже, чаю я, целее будешь!
– Ты бы поговорил с кем из Разбойного приказа. Вот хоть и с боярином Репьевым, чай, послушает он тебя! Объясни ему, что неладное с женой случилось, искать ее надобно…
Хотя как ты ее найдешь, когда уж государыня не может? Но лишним оно и впрямь не будет.
– Поговорю, матушка. Сей же день и поговорю. А когда не найдется Евлалия?
– В церковь пойдешь, там ее рано ли, поздно мертвой признают, а ты еще раз женишься. Чего спрашивать?
– Но я… я Евлалию люблю!
– Ну и люби себе на здоровье, а только наследник тебе надобен!
– Жестоко это, маменька!
– А не жестоко вот так пропасть неведомо где? Мы за нее волнуемся, переживаем, а ей и горя нет?
Горя Еве действительно не было, хорошо ее прикопали, на три метра под
