Эпоха Опустошителя. Том X - Вел Павлов
В остальном же…
Как и всегда…
Всех обнял, прижал…
Ну и не забываем лепить лайки, кому нравится начало.
Глава 2
Лицом к лицу…
Аронтир. Внутренние земли.
Верхний город. Золотой квартал.
Резиденция иномирцев.
Гостиная.
Дверь за Лазаревой закрылась бесшумно. Хотя на миг померещилось, что девушка вовсе не желала уходить, но под спокойным взглядом отца она скрытно поджала губы, одарила меня лучезарной улыбкой и… сдалась.
Не сказать, что я опасался хранителя Земли, но спата и инстинкт самосохранения твердили, чтобы Ранкар Хаззак не рыпался лишний раз. Если гипотеза Альяны верна, то данное существо могло заткнуть за пояс оберегов. Прямо сейчас иномирец стоял ко мне боком, сцепив руки в замок за спиной и что-то разглядывал за окном. Сам того не осознавая, я начал анализировать будущего собеседника.
Выглядел он примерно лет на сорок. Впрочем, ему могло быть как сорок, так и все сто сорок лет. Да и неестественный цвет седых волос и алых глаз наводил на различные мысли, ведь никто из его детей не обладал ни тем, ни другим. Ростом он был примерно с меня, а в остальном же… В остальном передо мной стоял не воин и не маг, передо мной находился настоящий убийца. Плавные бесшумные движения, пронзительный взгляд, нечеловеческая мимика и пугающее спокойствие, что граничило с безразличием. Если кратко, то враждовать с таким существом смерти подобно, так что лучше засунуть свой гонор как можно глубже в одно место.
Как думаешь, он не солгал насчёт своей смертности?
«Сомневаюсь, — задумчиво изрекла Руна. — Ему врать без надобности. Если он так непринуждённо говорит о своей смертности, то сложно представить предел его истинных возможностей».
Именно это меня и волнует, малышка. Если он смертен, то твои способности истребления будут плохо на него влиять.
«Оглохните Древние! — ругнулась девушка. — Только не говори, что ты уже представил свою схватку с ним? Боюсь, сейчас наш предел — это старшие служители оберегов, такие как Арнлейв и Ингмар. И это с тем учетом, что ты выложишься на полную и отдашь все силы. Пока твоя мощь не станет больше и полностью не окрепнет о борьбе с оберегами лучше не помышлять. Если честно… — голосок Истры стал совсем тихим. — Я хоть и ненавижу оберегов всеми фибрами своей души и желаю разорвать тех на части, но я рада тому факту, что нам более не нужно идти путём кровопролития. Одним Древним известно сколько бы времени ушло на нашу месть. А я не хочу, чтобы ты возложил целую жизнь на алтарь своего и моего возмездия».
Сам не знаю почему, но столь заботливые слова Истры отныне являлись тем самым светом надежды в кромешной тьме отчаяния и злобы.
Спасибо, красотка.
Тем не менее наша беседа резко оборвалась, потому как зазвучал тихий, но до безумного проникновенный баритон хранителя Земли.
— Наверное, ты размышляешь, о чем я хотел поговорить. Речь пойдет о… моём сыне. Для начала, Ранкар… — мужчина внезапно осекся и неторопливо обернулся ко мне. — Для начала я бы хотел попросить у тебя прощения.
«Во имя Древних…»
Сношаются утки вторые сутки! Какого хе…
От услышанного я чуть не закашлялся, а глаза норовили вывалиться из орбит. Сказать, что седовласый меня поразил — ровным счетом не сказать ничего.
— Чтимый хранитель, — сипло прокряхтел я, поднимая на него взгляд. — Зачем вы просите прощения? А главное, за что и… почему вы извиняетесь?
Стоп! Он сказал, что речь пойдет о сыне. Неужели он о…
Изумления в моих глазах стало еще больше, а Лазарев вдруг устало потёр веки и вновь воззрился на меня. На секунду померещилось, что во взгляде седовласого я заприметил жуткую досаду и боль, но она быстро сменилась раскаянием.
— Да, — выдохнул тяжко он. — Речь пойдет о моём непутёвом сыне. Я знаю, что ты и Тар враждуете. Он рассказал мне обо всём. Поведал о Мергаре. Поведал о том, что случилось по его вине. Захар виноват и ни за что не станет отрицать этого. Мой сын сожалеет о содеянном, Ранкар. Будь его воля, он бы сам повинился, но ты… ты пригрозил ему расправой.
Чтоб меня трижды передёрнуло! Я сплю, что ли?
Чем дольше хранитель говорил, тем больше удивления росло в моей душе, но собрав воедино всю решимость, я вновь поднял глаза на собеседника.
— Боюсь, ваши извинения не вернут мёртвых к жизни, — утробно заключил я, качая разочаровано головой и тем самым вспоминая пылающую Мергару. — Ваш сын совершил непростительную ошибку, но… — на миг я запнулся, а мой голос стал звучать гораздо тише, — … но и я тоже допустил оплошность. Оплошность, из-за которой погибли невинные разумные. Любое наше действие всегда приводит к каким-либо последствиям. Я сделал свой выбор, а ваш сын сделал свой. Теперь пришла пора смириться с этим. Как я и сказал ранее, мёртвые не слышат живых. Порой я успокаиваю себя мыслью, что рано или поздно, но нападение на Мергару всё равно произошло бы и в любом случае погибли бы люди, однако уже по вине кого-то другого. Случай в Ванфее прямое тому подтверждение. Теперь я понимаю, что разумные умирали, умирают и будут умирать, но…
— … но нам теперь предстоит жить с этим, — заключил за мной хранитель с грустной усмешкой. — С данной утратой будет жить вечно не только Тар, но я. Потому как именно я допустил это. Если бы имелась такая возможность, Ранкар, то я бы понёс ответственность, но сейчас…
— … сейчас совсем неподходящее время, — теперь пришла моя пора договаривать за седовласым. — Да, я в курсе, что Аххес и Земля сейчас тесно сотрудничают, а если вы сознаетесь в том, что натворил ваш сын, то всё пойдет прахом и в случае чего могут вновь полететь головы.
Чем больше я размышлял над случившимся в Мергаре, тем лучше осознавал истинную суть. И от данного осознания сводило челюсть в порывах гнева. Небожителям по большому счету плевать на свою паству. Они добиваются своих целей несмотря ни на что. Смертные всего-навсего разменная монета. Ведь я сам стал такой монетой в игре нескольких божеств.
— Скажу вам малость больше, хранитель, — протяжно выдохнул я, продолжая беседу. — Обереги
