Газлайтер. Том 28 - Григорий Володин

Отвертеться от стейков? Я что, сумасшедший? — Договорились, Насть. Кабана не пропущу.

Мы с Лакомкой пешим ходом углубляемся в Молодильный Сад. Тропы петляют, пересекаясь. Находим то самое дерево-сухостой. Чёрное, обугленное. Выглядит, как мёртвое. Но я-то уже знаю — оно спит.

Прикладываю к коре артефакт, полный астральной энергии. Сжимаю его ментально, опустошаю, вливаю всё, что накопил, в дерево.

И тут чувствую. Пробуждение. Резкое, чужое.

— Лакомка, отойди! — настораживаюсь. — Он просыпается!

Лакомка застыла и удивлённо задирает точёный подбородок: — Что, мелиндо?

Мои перепончатые пальцы! Самое время покричать: «Оно живое! Живое!».

Дерево дёргается. Корни резко вылезают из земли, поднимаются. В коре открываются глаза. Много. Чернильные, пустые. Появляется трещина — пасть. Дерево поднимается, выходит из земли всеми корнями, становится в позу как у дикого зверя.

Я, схватив оцепеневшую Лакомку за руку, оттаскиваю жену в сторону: — Мелиндо, он что, одержим?

— Это не одержимость, — качаю головой. — Это живое существо.

— Сказочный энт?

— Да, только мы не в сказке.

Огромное дерево зарычало и бросилось на нас. Я хватаю удивлённо вскрикнувшую Лакомку за ноги и спину и, вскинув на руки, телепортируюсь с ней на двести метров. Энт несётся за нами, с корнями наперевес. Я продолжаю прыгать телепортами по двести метров. Мог бы и дальше, километрами, но тогда он нас потеряет. Я не хочу, чтобы этот гигант остался в Саду и порушил всё, что растёт вокруг.

По мыслеречи бросаю Деду Дасару: — Срочно! Гоните ко мне Белогривого. Ну и тавров тоже!

* * *

Замок лорда Ламара, Примолодье

Леди Гюрза сидела в маленьком, ухоженном садике замка Ламара, который ей уже осточертел. Местные интриганы бесили её как никто другой. Кататься на местных шестилапках не хотелось вовсе. Вот бы на Брусничке с ветерком, по лагерю Данилы, да так, чтобы волосы назад… Эх, не та нынче обстановка. Вернуться туда сейчас — будет подозрительно. Что подумают Ламар и этот приставучий Гагер? Ещё решат, что она играет на два фронта. А ведь и вправду она должна быть на их стороне, против Данилы.

Гюрза насупилась, откинулась на скамейку, греясь под солнцем, и тут к ней, как по заказу, подкрался Гагер. С той самой своей ухмылочкой, от которой хотелось скастовать пси-стрелу и запустить ему в лоб.

— Невеста моя… — пропел он сахарным голосом. — Позволь пригласить тебя на свидание.

Гюрза мысленно скривилась. Вот только свидания с ним ей и не хватало для полного счастья. Сдув алую прядь, упавшую на глаза, холодно бросила: — Какое ещё свидание, лорд Гагер? Мы в состоянии войны.

Но Гагер только расплылся шире: — О, это будет особенное свидание. Тебе понравится, я уверен. Химериэль назначил Семиреля главным экзаменатором на показательных боях людей Данилы. А Семирель подготовил нечто интригующее. Уверен, Данила потерпит поражение, а мы разместим свой гарнизон в Молодильном Саду. Ламар уже готовит приказ.

Гюрза с трудом сдержала гримасу. Где-то внутри всё сжалось неприятным комком. Почему мысль о возможном поражении Данилы её печалит? Он ведь всего лишь человек. Впрочем, задумываться сейчас об этом точно нельзя. Лицо у неё должно быть заинтересованное, злорадное, как у последней-распоследней стервы. Она чуть не оплошала, но быстро выровняла выражение. Вот только Гагер всё-таки что-то заметил. Подозрительно прищурился: — Ты что, не рада, что ли?

Она отмахнулась:

— Конечно рада. А когда бои?

Гагер, довольный, что всё-таки увидел у неё на лице нужные эмоции, хищно оскалился:

— Сегодня. Очень скоро. Пойдём, седлаем шестилапок. Не хочется опоздать на зрелище.

И он потянул её за руку. Отшатнувшись от жениха, Гюрза молча поднялась, скрывая сильное беспокойство.

* * *

Череда моих телепорт-прыжков в итоге выбрасывает меня с Лакомкой на руках за границы Сада. И не успеваю я поставить её на землю, как за нами, ревя и хрипя, прорывается древо-зверь. Корни у него — как лапы, пасть — трещина в коре, откуда валит пар.

— Бумба! Не зевай! — бросаю я тусующимся тут троллям.

Великаны, к которым я специально и направился, реагируют мгновенно. Уже окружают древозверя, встают кольцом. Кто с дубинами, кто с пудовыми кулаками. Я кидаю по мыслеречи приказ: — Сзади бейте! Сзади!

Да только троллям приказывать без толку. Бумба, как всегда, решает, что лучше знает. Взревев, он ломится в лоб. И его откидывает, как тряпичную куклу, ударом корня-лапы. Бумба летит, кувыркается по земле, оставляя борозду. Остальных троллей древо-зверь так же швыряет, разносит корнями, словно кегли. Сила у него дикая, неукротимая.

А сам он всё равно бросается именно за мной. Чует во мне телепата, похоже. Раз он питается астральной энергией, то и телепатического псионика не откажется.

Я снова хватаю Лакомку и телепортируюсь на двести метров, уводя древозверя. И тут я замечаю деталь, которую сначала пропустил: чем дальше он от Сада — тем больше начинает шататься и хрипит всё сильнее. Мгновенно просчитываю: энергосетка слабеет. Он завязан на Сад. Он не может долго существовать вне него. Похоже, это не просто живое дерево. Это страж, который забыл, кем он был. Возможно, его поставила ещё Диана, чтобы охранял Сад.

Я щурюсь: — Понял тебя, Буратино. Понял.

Теперь главное — оторвать этого Пиноккио подальше от Сада, чтобы он ослаб и прилёг.

По мыслеречи слышу голос Насти: — Мы уже здесь, Даня!

И вижу — приближаются тавры вместе с оборотницей. Помощь, ну, такая себе. Древо-зверь их раскидает, как детей. Но всё равно. Лучше с ними, чем совсем без прикрытия.

Мысленно сканирую поле вокруг, и вдруг засекаю неподалёку отряд Мастеров. Сотня Мастеров-дроу⁈ Я чуть не охренел. Хм, а, так это же мои «посыльные лорда-губернатора». Те самые, что пришли устраивать с таврами демонстрационные бои. Руководить ими должен некий Семирель, согласно донесению. А Химериэль не мелочится. Сотня Мастеров — это же гигантская сила. Значит, демонстрация будет не из лёгких.

Вот кого мне ещё не хватало на этом весёлом карнавале.

Бросаю таврам: — Кастуйте в него камни! Бейте сзади, в корневую!

Тавры отзываются мгновенно, запускают в древо-зверя глыбы, но тот будто бы и не замечает. Корнями-лапы отмахиваются, как мельничные лопасти, и булыжники разлетаются, не причиняя вреда.

Опуская Лакомку на землю: — Прими облик