Фантастика 2025-69 - Вадим Бурденя
Невероятные знания. Невероятная сила. Невероятное могущество.
Однако я трезво оценивал себя и свои возможности. Я был невероятно хорошим практиком, и отлично усвоил данные мне уроки - но кем я был бы на фоне мастеров того самого ордена? В сравнении с теми, кто имел возможность прочитать всю библиотеку? Ходящие меж мирами, сокрушающие и подчиняющие целые цивилизации, убивающие богов…
Демон назвал меня мастером смерти спустя несколько лет обучения, впихнув мне в разум многое, и я запомнил эту планку, требуя того же для посвящения в мастера культа - но что-то мне подсказывало, что эта планка в лучшем случае тянет на старшего ученика средней руки в древнем ордене. А может и ниже, всего лишь на едва поступившего неофита.
Может, сейчас, после поднятых легионов смерти, после уничтожения королевств и раскалывания континентов, я бы потянул на настоящего мастера по их меркам. А может быть и нет, спросить было не у кого.
Быть великим мастером магии по меркам молодого, неразвитого мира, и быть великим мастером магии по меркам ходящих меж мирами сокрушителей цивилизаций - это совсем разные вещи.
Настоящая дорога к силе и могуществу редко включает в себя простые, короткие пути. Я знал, что нужно просто ждать, изучать, и тренироваться, знал, что впереди вечность. Но иногда обстоятельства толкают тебя вперед независимо от твоего желания…
Ритуал, что я изобрел, должен был стать коротким путем, и я изобрел его сам. Конечно, я не являлся ученым гением ритуалистики и не был великими математиком. Но я бы чертовски хорошим практиком, и знал одну простую вещь: если приложить достаточно силы, само мироздание начинает дрожать и ломаться, в буквальном смысле воплощая в реальности твое желание.
Магия может всё - в этом сходились как древние мастера смерти, так и молодые школы стихий Тиала. Предела нет. Совершенства не существует.
Искусство смерти учило своих адептов, что опытный адепт со всего одной жертвой может расправиться с целой группой превосходящих его по силе мастеров магии: и в этой науке чувствовался горький, тяжелый, кровавый и выверенный многими тысячелетиями опыт.
Вероятно, многие миры жестоко противостоят подобным практикам. Скорее всего, власти множества царств преследовали и преследуют магию смерти, как ядовитое и опасное искусство, свободное превратить простого человека в того, кто изменит баланс сил. Многие привычные и кажущиеся простыми проклятья наверняка прошли долгий путь, изменяясь по принципу: “минимум силы - максимум эффективности”.
Но здесь и сейчас, у меня было то, чего не было у многих мастеров иных миров, что, вероятно, вели тайные и явные войны на множестве фронтов. У меня был целый океан силы, жертв, и не было открытого врага, от которого надо скрываться.
Идея была проста, на самом деле. В ритуалистике искусства были руны, позволяющие резать, кромсать, и подчинять чужой разум - использовались они, в основном, в мертвой менталистике для контроля над нежитью. И одновременно, там же присутствовали руны базовой реверсивной инверсии - на них, вообщем-то, строилась большая часть прочности любой нежити, ибо базовая, сырая сила смерти обычно деструктивно воздействует на любую материю - а то вывернутая, наоборот, укрепляет…
Я соединил обе руны в сложном, многоступенчатом ритуальном комплексе. По отдельности, в мелких экспериментах, такой подход терпел крах - либо разум цели не выдерживал, либо сами руны, либо не хватало дублирования…
Теоретически, руна базовой реверс-инверсии должна превратить руны ментального скальпеля и подчинения в строго противоположное по воздействию событие - т.е. в укрепление разума и защиту от подчинения.
Чем сложнее и энергонасыщеннее становился подобный ритуал, тем больше я чувствовал возможность успеха. Некоторые мои подопытные выжили от ритуалов на подобном принципе - но всё до единого напрочь сошли с ума. Как мертвые, так и живые. По моим предположениям, чего-то не хватало. Стойкости разума, опыта в менталистике, может, каких-то рунных элементов, что не входят в базовую школу и требуют отдельной разработки…
Принцип работал, но работал странно и криво, и мне не хватало глубинных теоретических знаний, чтобы понять, почему.
Быть может, будь у меня десятилетия на исследования, я бы нашел ответ - но их не было. Зато у меня была прорва силы, стальной разум, изрядный опыт в менталистике и магии медиумов, а также два потока сознания.
Я крепкий, опытный мастер магии, и мое сознание прошло через многое. Но разум был и оставался самой уязвимой частью моего бессмертия, и у меня нет тысячи лет на то, чтобы превратить его в несокрушимый бастион.
Это должно сработать. Я должен выдержать. Должен прогнуть прорвой силы и крови саму реальность, заставляя искаженные руны смерти работать так, как того хочу я.
Я остановился ненадолго перед неприметной пещерой, в глубине которой таилась ритуальная комната, где меня уже ждали. Я уже превратил свою душу в оружие - сотнями и тысячами ритуалов растягивая её до предела, превращая собственную суть в идеальный сосуд магии смерти. Я превращал свое тело в оружие десятки раз, высекая на себя символы, призванные принести самого себя в жертву. Я убивал невинных и проливал кровь детей ради власти и могущества… Но прямо сейчас, перед финальным шагом превращения последней части самого себя в оружие - я медлил. Медлил, потому что не было на свете ничего, что я ценил больше, чем свой собственный разум.Лазурный дракон как-то раз сказал мне, что защита разума - невероятно опасная область. Любая защита, что ты возводишь в собственном сознании становиться постоянной, неотъемлемой частью тебя. Это меняет тебя, делает иным. Но если так подумать, разве мы не становимся иными каждый миг? С каждым принятым решением, с каждым сделанным выбором? Где та грань, что отделяет естественную эволюцию от неестественной?
Похоже, мне лишь предстояло это выяснить. И потому, кивнув самому себе в отражении крапинок горного хрусталя на входе в глубь горы, я решительно шагнул во тьму, двигаясь вглубь пещеры. Быть может, отсюда выйдет совсем иной человек. Может, это будет безумец, а может, мои слуги вынесут отсюда бессмертного овоща, разорвавшего и уничтожившего свой собственный разум в бессмертном теле.
Я не знал будущего. Но истинное мужество людей всегда заключалось в том, чтобы без страха встречать неизвестное, каким бы оно не было.
Внутри меня уже ждали. Двадцать
