Фантастика 2025-56 - Сергей Сергеевич Мусаниф

— Не люблю клоунов, — сказал он.

Тогда я и открыла глаза.

Асфальт был покрыт трещинами и вмятинами, а в каких-то местах даже расплавился. Вокруг были разбросаны гигантские паучьи ноги, обломки хитинового панциря и белели лужи жидкости, о происхождении которой мне вообще ничего не хотелось бы знать. Посреди всего этого безобразия лежал Пеннивайз, снова в клоунском облике, а из головы у него торчал пожарный топор.

Папа улыбнулся и виновато развел руками.

— Прости, что врал тебе все эти годы, Боб, — сказал он. — Поверь, у меня были на то свои причины.

Я всхлипнула.

Он подошел ко мне, вытер руку о свои джинсы и погладил меня по голове. Обнял за плечи. Мне хотелось задать ему тысячу и один вопрос, выслушать тысячу и один ответ, рассказать, что я на самом деле чувствовала все эти годы, но для всего этого наступит время потом. Сейчас мы просто стояли в центре кровавого побоища и прижимались друг к другу.

После смерти Танцующего Клоуна туман окончательно рассеялся, и мы оказались на улице, и снова стали видны дома и припаркованный на обочине «бьюик». А еще посреди дороги обнаружился маленький мальчик в желтом дождевике, который смотрел на нас широко раскрытыми глазами.

Папа помахал ему рукой.

— Как тебя зовут, малыш? — спросил он.

— Джорджи Денбро, сэр, — сказал малыш.

— Беги домой, Джорджи, — сказал папа. — Твой брат Билл тебя уже заждался.

Малыш кивнул, развернулся и побежал, его резиновые сапожки скрипели на мокром асфальте. Меня даже не удивило, что папа знал имя брата этого мальчика. Мне казалось, что в такой день уже ничто не сможет меня удивить.

— Так ты на самом деле волшебник? — спросила я. На самом деле, он не был похож на волшебника. Ведь вместо бузинной палочки он предпочитал использовать пожарный топор. Да и мантию свою где-то потерял.

— Нет, — сказал он. — Я не волшебник, я — …

Полагаю, ты можешь и сам догадаться, какое слово он произнес следующим.

И да, это тот самый топор.

Глава 9

— Привет, папа, — сказала я.

— Привет, Боб.

— Давно тут сидишь?

— Ну, некоторое время.

— Мог бы и позвонить, — но он никогда не звонил. Может, у него просто симки местной не было.

— Мне не трудно и подождать, — сказал он.

Рядом с ним на ступеньках лежал букет, роскошный и, наверное, очень дорогой. Это было непохоже на те подарки, что он обычно мне приносил.

— Раньше ты никогда не дарил мне цветы, — сказала я.

Он смутился.

— Да и в этот раз они не от меня. К тебе тут курьер приходил, я расписался в получении.

— И кем ты представился? — если бы он сказал правду, ему бы все равно никто не поверил. Сейчас он выглядел, максимум, моим старшим братом, да и то с разницей всего лишь в несколько лет.

Время почему-то было над ним не властно.

— Дальним родственником из деревни.

— Зайдешь?

— Конечно.

Он поднялся со ступенек, отряхивая джинсы. Под цветами обнаружилась кожаная папка для бумаг и небольшая коробочка, перевязанная красным бантом.

— Там написано, от кого это? — поинтересовалась я.

— Какой-то К. Браун, — сказал папа. — Знаешь такого?

Черт бы его драл.

— К сожалению, да, — сказала я.

Мы поднялись ко мне. Я зажгла свет, поставила чайник и заглянула в холодильник. Там было пусто.

— Еды нет, — сообщила я.

— Ничего страшного, я не голоден.

Зато я тут вспомнила, что ничего не ела с самого утра, и в животе предательски заурчало.

— Давай закажем пиццу, — предложил он. — Или что-нибудь китайское.

— Нет, лучше пиццу, — сказала я. — Свали это барахло в какой-нибудь угол.

Он сгрузил букет, папку и коробку на подоконник, а сам уселся в кресло, предварительно переложив валявшееся там барахло на диван. Не то, чтобы я была принципиальным противником чистоты и порядка, обычно на уборку у меня просто не оставалось времени. Пока он всем этим занимался, я позвонила в пиццерию на углу и заказала «пепперони» и «четыре сыра». Не лучшая пицца в городе, зато у них самая быстрая доставка.

— Как ты в целом, Боб?

— Нормально, — сказала я. — Как-то так, день за днем. Такие дела.

— Как Джон и Лиззи? Давно была у них последний раз?

— Гостила пару дней этим летом, — сказала я. — У них все нормально. Ждут внуков.

— А ты…

— Похоже, внуки задерживаются, — сказала я. — Мы с Дереком расстались.

— Это такой блондинчик?

— Это такой брюнетик, — сказала я. — Блондинчика звали Пол.

Мы помолчали.

Папа не особо интересовался моей личной жизнью, за что я ему была очень благодарна.

— Как только стемнело, на районе ошивался упырь, — сказал он без всякой связи с предыдущим разговором.

— Уверена, что ко мне это никакого отношения не имеет, — сказала я.

— Тебе виднее.

— Надеюсь, ты ничего с ним не сделал? — вампиры такие же граждане этой страны, как и прочие существа, и пока они не нарушают закон, мне они абсолютно неинтересны.

Но папа вырос в других местах, там, где к кровососущим не принято проявлять особой толерантности.

— Просто спугнул.

— И как ты его спугнул?

— Вот так, — папа скорчил страшную, по его мнению, гримасу. — Бу!

— К нам утром не поступит заявление о неопознанной горстке пепла? — уточнила я.

— Разве что у него случится инфаркт, — сказал папа. — Но это вряд ли. Он был совсем еще молодой.

— Э…

— Для упыря, — уточнил папа. — Сто-сто двадцать лет, на первый взгляд. Я не особо присматривался.

Вообще-то, считается, что в своем внешнем облике вампир застревает в момент обращения, если, конечно, он таким не родился сразу, поэтому определять их реальный возраст на глаз — дело неблагодарное. Но я не сомневалась, что папа знает, о чем говорит.

— Ну и черт с ним, — сказала я.

— Черт с ним, — согласился папа.

Мама на его месте уже бежала бы в церковь за святой водой, развешивала на стенах распятия и закупала чеснок в оптовых количествах. А папа Джон наверняка проверил бы, есть ли у него в наличии серебряные пули.

У меня, кстати, в наличии серебряные пули имелись, но папа Бэзил даже не стал об этом спрашивать. Кто-то может решить, что папа Бэзил — законченный пофигист, но я предпочитаю думать, что он верит в меня и мои способности о себе позаботиться.

* * *

В тот день, когда он привел меня домой из штата Мэн (обратный путь не занял много