Кодекс Охотника #40 - Юрий Винокуров
— Нашла! — прозвучал могущественный, загробный, безликий шёпот.
У Мидаса по спине пробежались мурашки. Он вообще не понимал, что она нашла. Но когда тебе такое говорят, всегда не по себе. Но он быстро взял себя в руки и улыбнулся.
— Удачи тебе! — пожимает он плечами, понимая, что безупречен.
Не сможет она найти какой-либо изъян.
— Сильный бог! — прозвучали новые слова от Пустоты. А затем она добавила. — Помешал моим планам. Будешь наказан!
Тут Мидас не выдержал и рассмеялся. Ведь его аура разогналась, и он понимал, что теперь его просто так не уничтожить, пока не закончится всё его золото. А оно и ближайших тысячу лет может не закончиться.
Вот если бы против него выступил Феликс, тогда бы ему было действительно страшновато. Ведь этот грёбаный психопат может и не одну тысячу лет сражаться. При этом даже не своими руками.
— Вся твоя кровь будет проклята. Да будет так!
Мидас откровенно веселился.
Он наконец-то понял, что Пустота хочет сделать. В момент слабости она считала его ауру и всё, что с ней связано. Да только, по всей видимости, не понимала, что это никак не поможет ей.
Какая кровь? Какой род? Он, Мидас, давным-давно об этом всём позаботился. Всё, что она там нашла, не имеет никакого смысла.
Ведь все мысли Мидаса вдруг оборвались на полуслове. Ведь он увидел, какой мощи произошёл всплеск. Казалось, вся эта Галактика на некоторое время осветилась серым светом.
— Я тебя запомню и вернусь! Прими слёзы и отчаяние! Их смерть будет на твоих руках! — это были последние слова Пустоты.
И хотя он победил, у Мидаса бешено билось сердце. Он только что осознал одну вещь. Не все его потомки прошли специальные ритуалы. И не всех он смог уберечь. А это означает…
— Твою мать! — поражённо выдал Мидас.
Он сейчас не знал, что больше его поражает. То, что, скорее всего, он на несколько сотен лет уйдёт в глубочайшую депрессию после смерти одного из носителей крови. Хотя, вернее будет сказать, одной. А может там и дети есть… задумался он. От этой мысли Мидас неожиданно для себя побледнел, ведь до этого даже не знал, что способен на такое.
Второй момент, который его напрягал, это Охотник, который сейчас, кажется, потеряет жену, после чего, конечно же, найдёт способ добраться до Мидаса и оторвать ему голову. И пусть Мидас сейчас находится в самом расцвете своих сил, с полной своей мощью, но против бешеного Сандра ему совсем не хочется выступать. А потому сейчас нужно срочно направиться к Земле и попытаться пробиться силой.
* * *
Страшное сообщение пришло внезапно. Я как раз взял с собой Медоеда, чтобы с ним переговорить и, наверное, даже извиниться.
Мы отправились на Байкал. Перенос был быстрым, а Медоед — умным. Уже не было этой вечной его тупости. Теперь передо мной сидело совершенно разумное существо, которое было, мягко говоря, удивлено от того, куда оно попало. Но во всём есть свои плюсы.
Он теперь, сука, умный. И мы даже не успели с ним толком поговорить.
Не прошло и десяти минут, как вдруг возле меня возник Один и сообщил о страшных новостях. С Анной что-то происходит, и никто не может понять, что. А ведь я ощутил какой-то импульс, но подумал, что это тройственная связь с богинями шалит. Вечно они какие-то эксперименты устраивают, а меня потом колбасит. Честно, я даже не помню, как я вошёл в Тень, и понимаю, что она даже была мне не нужна. Я был готов оттолкнуться с места и пробить всё на своём пути, оказавшись в имении. Плевать мне было на горы, леса и другие неровности ландшафта. Медоед, кстати, был со мной и выглядел обеспокоенным.
Самое неприятное в этом всём, я не знаю, что меня там будет ожидать. Но судя по выражению лица Одина, в этот раз было всё серьёзно.
— Я к ней, — говорю я Одину, а затем ныряю в Тень и переношусь сразу в кабинет жены.
Анна сейчас лежала на диване, а вокруг неё суетились родовые лекари.
— Да вытягивай ты эту заразу, старайся! Что ж ты как немощный! — орёт главный родовой лекарь на своих помощников.
И я, в первый раз, наверное, вижу у него такое испуганное лицо. А затем перевожу свой взгляд на Анну, и моё лицо становится не менее выразительным.
Миг, и я оказываюсь рядом, а её рука в моей.
— Дорогая, что с тобой? — спрашиваю у неё.
Но Анна не отвечает. У неё сейчас припадок. Всё её тело пронзают судороги, она сильно трясется, а энергия просто идет в разнос.
Я быстро активирую свою ауру души, чтобы окутать всю, мать его, комнату мягким синим цветом. Он сейчас должен действовать как обеззараживающая структура. Если здесь есть какая-то зараза, она будет уничтожена. И плевать, что это вирус, паразит, или нечто другое.
— Что с ней? — задаю вопрос. Голос простой и внятный. Но сколько мне сил стоило, чтобы просто двигать челюстью? Такое ощущение, что она стала каменной и неподъёмной.
Всё моё тело пробрало усталость и дрожь. Оно дрожит от злости. Однако мне нельзя сейчас потерять над собой контроль. Но как поступить иначе, когда одному из самых дорогих мне людей, та, которая полюбила меня таким, какой я есть, без титулов Великого Охотника, без знания о моём Ордене, человека, который не имел ничего, кроме врагов, сейчас очень плохо.
Я не знал, что с ней происходит. И у меня было дикое желание накричать на своих людей, чтобы они вылечили её побыстрее.
Однако в то же самое мгновение ко мне приходило осознание, что они так делают всё, что могут. Я видел, как Макс выливал в неё не просто энергию, а уже переходил на свою жизненную. Мне пришлось поставить ему руку на плечо.
— Не нужно, — обращаюсь к нему. — Погибнешь.
Не то, чтобы его жизнь была ценнее, но я вообще не люблю размениваться по такому курсу. А ещё вижу, что его попытки не приносят совершенно никаких плодов.
Мой мозг работает на такой скорости, что последние мысли начинает догонять уже первые. Из-за этого в голове сейчас жуткая свалка. Но мне нужно взять себя
