Кодекс Охотника #40 - Юрий Винокуров

И вот я уже полностью спокоен, иррационален. Нельзя сейчас потерять контроль. Что мы имеем? Судя по всему, не было никакого нападения.

Шнырька уже всё проверил и отчитался передо мной. Дверь выбивается, так, словно не нужна она здесь больше, и вылетает в сторону. В проём влетает Медоед, который мигом подбегает к Анне и смотрит на неё таким взглядом, словно готов расплакаться.

— Александр, что с ней? Я ощущаю, как жизнь покидает её тело. Её что-то убивает, — обращается он ко мне.

Это я и сам прекрасно видел. И уже подпитывал её своей энергией. Да только проблема в том, что это капец как временная мера. Ведь и эта энергия куда-то уходила. И вообще я не могу понять, что с её структурой. Она словно влезла в какой-то артефакт древних, который перестроил её. Но в то же самое время она целостная. Это что-то очень непонятное. Похоже на проклятие.

Однако её не могли так просто проклясть. На ней стояли мои защиты. Её душа, хоть и отдалённо, была связана с моей. А потому проклятия должны были ложиться на меня.

Я такое провернул со всеми своими детьми и жёнами. Всё, что посылается на них, приходит на меня.

Я пока не знаю, что случилось. Время, кстати, шло на секунды. В лучшем случае, минуты. Но никак не дни, и даже не часы. А потому мне нужно предпринять что-то, и сделать это быстро. И я понимаю, что пришло время экстренных мер.

Закрываю глаза, выдыхаю. Вдох, выдох. Сейчас я уделяю своей душе самую качественную энергию, которую перевожу в исцеляющую. А также перенастраиваю свою печать на Анну, чтобы она регенерировала её. Однако почему-то не вижу никаких подвижек. Словно это всё пустой звук, а не действия Великого Охотника.

Злость. Как же я зол… Мне хочется что-то сломать, уничтожить, разбить. А ещё страх. Охотники не знают страха. Ровно до того момента, пока их семья не оказывается в опасности. Этого я раньше не знал. Ведь Орден — это семья воинов. А воины смертны.

Тут же было совсем всё по-другому.

Где эта чёртова Тёмная, когда она так нужна? Где долбаный Хранитель? Я им такие зовы кидаю. Они моментально должны были появиться.

И они появились. Притом, что практически все вместе: Пандора, Морана, Тёмная, Исида и Дорничев.

Я сразу же ввёл их в курс дела и отошёл в сторону. В надежде, что они смогут что-то сделать. Но у меня было ужасное предчувствие, которое совершенно не хотело меня покидать. Так, словно я что-то упускаю. Прыжок в тень. Глубинный прыжок, должен сказать. И очень быстрый. Шнырька визжит и цепляется за меня.

Но я не сбавляю скорости и выхожу в имении Андросовых. В тот самый момент, когда Андрюха, словно подарок судьбы, общается со своим отцом.

— Саня, — только и успевает сказать он, как в следующий момент уже орёт, как девченка. Его отец, кстати, держался молодцом.

Даже не взвизгнул. А всё дело в том, что я подлетел к ним, схватил их и опять нырнул в Тень. Есть мнение, что обычные люди не могут передвигаться по Тени.

И это так. Но сейчас они были в настолько плотном коконе-ауре Охотника, который совершенно не беспокоится об энергетических потерях, что им вообще ничего не угрожает. Даже если мне придётся истребить весь тёмный фон в этом мире, я доставлю этих двоих в своё имение без малейшего повреждения или ушиба.

Когда я привел их, дело, кажется, сдвинулось с мёртвой точки. Но меня это просто поражало. Три богини, один ликвидатор и два, наверное, сильнейших мага-лекаря этого мира сейчас трудились над моей женой.

А я, словно пацан, стою в сторонке и понимаю, что ничего не могу сделать.

— Давайте поддерживайте энергетический кокон! А ты исцеляй каналы! — орёт Андросов-старший на лекарей.

— Да стараюсь я, стараюсь! Меня какая-то зараза сейчас атаковала, — отвечает ему сын, а затем переводит взгляд на меня. — Саня, что произошло? Откуда всё это взялось?

Ответа у меня не было.

Но судьба решила во второй раз сыграть со мной и подкинуть намёк. Я сейчас как раз стоял возле окна и потому прекрасно видел, что произошло в небе. Купол, который окутывал и был незримым, Землю, стал видимым. Сейчас его кто-то атаковал. Золотистый, невообразимо мощный энергетический поток. «Гиперион». Примерно три миллиарда было вложено в этот выстрел.

Я знал, кто это пришёл. Мидас. И словно я был гением, а не простым Охотником, картинка сама сложилась в моей голове. Вероятно, сволочь эта виновата. Иначе бы он не пришёл. Проклятие. Точно. Они не могли пустить его по моей линии. И по её не могли, поскольку её душа привязана ко мне. Но вот божественная кровь, которая в ней есть, — от Мидаса. Какая-то сука прокляла Мидаса. И проклятие бумерангом ударило по моей жене.

Беги, Мидас! Я очень сомневаюсь, что хоть где-то есть такое место, где я тебя не достану. Я не знаю точно, сколько существует Вселенных, но думаю, что просто невообразимое количество, судя по той информации, которую я получал в последнее время. Если там есть где-то конец всего, то даже там ты не спрячешься. Вопрос в том, зачем он ломает барьер.

Хочет исправить ошибку? Или это был его продуманный план по уничтожению моей жены, как недостойного носителя крови своей, мне захотелось его спросить. А поэтому собрал свою мощь в кулаке и запустил, выйдя на балкон, в ту точку, куда бил «Гиперион». Удар вышел мощным, но недостаточным, чтобы сломать барьер.

— Сандр, у нас проблемы. Если у тебя есть какие-то чудеса в рукаве, вытаскивай их. Все! Моя мать не отвечает. Мы бессильны и беспомощны. Это Пустота, — сообщает подошедшая ко мне Тёмная.

А выглядит так, словно это она во всём виновата. Я часто видел ее испуганной, особенно в каких-либо сражениях. Но в этот раз испуг был настоящим, истинным, неподдельным.

Так, словно передо мной стоит не богиня, а обычная девушка. И если я до этого понимал, что ситуация полнейшая задница, то теперь мне словно на ухо в рупор об этом прокричали.

— Нам нужен полный стазис. Сможешь такое сделать? У меня есть некоторые заготовки. Я могу отдать девяносто процентов своей божественной силы. Девочки тоже по пятьдесят скинутся. Мы сломаем пространство и сделаем стазис. Но это… — она замолчала на пару секунд. — Но это убьёт ребёнка… — продолжил я.

Выговорил я эти слова, которые дались мне с большим трудом.

Раздался болезненный крик Аннушки. Я мигом