Пауки в банке - Александр Георгиевич Шавкунов

Мотнула головой, прогоняя наваждение, и вернулась к истребителю. Техники постарались на славу, проверили каждый участок, смазали, заменили и почистили. Эта птичка будет с ней до конца. Бренир похлопала металлический бок, прижалась лбом. Мысленно заклиная истребитель помочь ей, защитить птенцов. Если не она, то никто о них не позаботится.

* * *

Нирел проснулся на мокрых от пота простынях. Ему, как пилоту, выделили отдельную комнату. Чтобы сон был спокойным. Но в случае с ним, чтобы у остальных был хороший сон. Мужчина сел на кровати, зарылся лицом в ладони и тихо застонал.

Опять снился тот злополучный бой. Горящие улицы, воздух, состоящий из яростной стали, и сгорающие в обломках друзья. Всё ли так было на самом деле или агонизирующий разум смешал кошмар и память?

Нирел ушёл в душ, пытаясь смыть дурной сон холодной водой. Вернувшись, начал отжиматься, сначала обычно, потом закинув ноги на стену, всё выше и выше. Пока не оказался стоймя на руках, продолжая отжиматься. Размеренно. Стремясь вымотать тело до предела, чтобы не осталось сил на сны.

Закончив, заперся в душе. Теперь стоя под потоком почти кипящей воды. Уперев руки в стену и склонив голову.

А ведь он боится не кошмаров, как таковых, а что они помешают ему летать. Внушат ужас перед самой идеей подняться в воздух. Можно ли бояться, что любишь так сильно?

Кто знает, а он точно не собирается проверять.

Нирел шумно выдохнул и отправился спать. Завтра… уже сегодня, новый вылет. Командование решилось начать контрнаступление на одном участке. Для отвлечения врага. Пусть сконцентрирует силы в одном месте и даст передышку по остальной линии фронта.

Глава 17

Можно ли бояться того, что любишь больше жизни?

Испытывать ужас при взгляде на любимое?

Дрожать от паники, представляя моменты ослепительного счастья?

Безжалостное ускорение вжимает Нирела в кресло, и потоки воздуха, обтекающие фонарь кокпита, будто, становятся видимыми. Призрачные волокна, что скользят по стеклу и металлу к хвосту истребителя. Где собираются в туманный конус. Яркое солнце рассыпается искрами на крыльях, где заледенели мельчайшие крупицы влаги. Забрало шлема, из затенённого стекла, отрезает лишний свет, сохраняя зрение. По краю видимости бегут колонки данных от авиационных датчиков.

Близость соратников, примерное время до цели и погодные условия.

Рядом летит Винель и остальная эскадрилья, разбившаяся на отдельные построения. Среди облаков мелькают силуэты истребителей, а в эфире через помехи проскакивают отдельные фразы. Нирел вслушивается в них и следит за своим подопечным: массивным самолётом класса Дроз, оборудованным передовыми средствами обнаружения и связи. Настоящая летучая крепость. Нечто большее, чем ДРЛО классического образца.

Атомолёт.

Чудовище, способное находиться в воздухе месяцами. Предмет чистой зависти со стороны Нирела. Одно утешение, максимальная скорость чуть быстрее муравья, а манёвренность, как стального лома.

Дроз раскинул крылья, на которых может поместиться футбольное поле, а его тень скользить по облакам. Нирел нагнал его и пошёл курсом снизу, невольно заглядываясь на дно. Вместо монолитного металла на него смотрят сотни сенсоров и камер, торчат антенны, прикрытые ветроломными щитами.

Из-за высоты полёта Дроз может координировать наступление войск на огромной территории. Ограниченный лишь естественным искривлением земли. Увы, сигналы, как и свет, не умеют маневрировать.

Нирел сбросил скорость. Наблюдая, как товарищи продвигаются дальше. Через помехи внутреннего канала эскадрильи пробивается чистый, как родник, сигнал Дроза. Оператор передаёт координаты, на которых замечены потенциальные цели. Один или двое пилотов отправляются проверить, после чего сообщают о результатах.

Как понял Нирел, из брифинга и переговоров, Дроз уникальный и во многом экспериментальный, незаконченный образец. Денег в него вбухано столько, что хватило бы на покупку жилья каждому в мире. И ещё бы осталось на дачу.

Находиться под таким количеством сенсоров и передатчиков откровенно не по себе. Кажется, что волны пронзают каждую клетку тела и спинной мозг. Нирел увёл истребитель выше, встал параллельным курсом. С этого ракурса Дроз выглядит странно. До смешного огромная труба из проклёпанных листов металла, покрытых белой краской. Без иллюминаторов, как на гражданских авиалайнерах. Без маркировок. Только металл и плавные изгибы.

Мозг отказывается понимать, как такая махина вообще способна летать. В ней нет ни грамма изящества или даже намёка на способность подняться в воздух. Словно к подводной лодке приделали крылья!

На левую сторону забрала проецируется карта, сначала едва различимая, но быстро набирающая яркость и чёткость. Сама по себе картинка крошечная, но линза в шлеме увеличивает её и позволяет настраивать размеры самому. Теперь Нирел видит сам Дроз, как большую точку, а товарищей, как треугольники, мечущиеся вокруг и на отдалении. Вместе с этим видит и землю за облаками. Детали ландшафта, как наложения линий. Строение — кубы.

— Двенадцать минут до линии соприкосновения. — Голос командира оторвал от размышлений. — Всем проверить топливо и быть готовыми. Скоро вражеские ДРЛО запеленгуют нас, так что у вас есть пара минут на дозаправку.

Карта расширилась, и стали видны другие эскадрильи. А вместе с ними тяжёлые транспортники с техникой и пехотой. Передовая группа войск, чья задача — перехватить инициативу.

Мелкая дрожь началась в кончиках пальцев, опустилась на кисть и предплечье. Нирел крепче сжал штурвал. Сегодня от него, пусть и косвенно, зависит судьба нации. Нет, не нации, но десятков, сотен и тысяч людей. Если он струсит, оплошает или попросту окажется хуже врага — они умрут.

Губы пересохли. Нирел сжал их в тонкую линию и вперил взгляд вперёд, с каждым ударом сердца ожидая сигнала тревоги. И всё равно, его застали врасплох. Вспыхнул красный сигнал, и командир отдал приказ. Два истребителя отправились наперехват. Включая Винель. На краю экрана замерцал красный прямоугольник. Вражеский истребитель. Нирел прикусил губу.

Ему не было по-настоящему страшно в прошлых сражения, где он рисковал только собой. Но сейчас… сейчас ужас вгрызается в затылок, расползается ледяными нитями по кровотоку. В конце концов, они все были правы. Он трус. Негодяй, бросивший своих, ради спасения шкуры.

Красный прямоугольник мигнул и потух.

Нирел внутренне сжался. Враг уничтожен, но теперь вся группировка знает о приближении врага. Ему и товарищам предстоит защищать самую большую мишень в истории.

Словно в подтверждение, раздался дробный сигнал тревоги и на экране замерцали десятки треугольников. Вместе с ними на земле в движение пришла и техника. Среди которой наверняка полно зенитных орудий и пусковых установок малого радиуса.

Бой начался.

Основная часть эскадрильи нырнула вниз, пробивая облака как дротики. Устремилась к позициям