Первый из рода: Страж империи - Виктор Крыс

И как же глупо они смотрелись по сравнению со мной в легком бордовом кимоно и саблей за спиной, просто подвешенной на ремнях и никак не готовой к бою. Ножи же за поясом смотрелись как оружие бандита. Чем, я не сомневаюсь, они и были когда-то в прошлом, а если бы я их обнажил, то все бы увидели неровное, словно пила, зазубренное лезвие от затачивания и ударов по металлу.

Император и вовсе был в простом, по крайней мере, для императора, алом кимоно, и я готов отдать свою голову на отсечение, что сейчас мы выглядим серьезнее, нежели наши расфуфыренные гости.

— Прошу, будьте как дома, это, все-таки, наша первая встреча, — проговорил император, смотря в глаза охраннику Махшуда, а затем указывая взглядом на резное кресло напротив. — Как дорога, мой коронованный брат?

— Брат мой, когда вы снимете блокаду тогда и будет светлой и радостной морская дорога в твой великолепный дом, — ответил Махшуд, посмотрев на меня. — Да и удивили меня пираты у берегов твоей благословлённой земли, о, брат мой.

В моей голове сейчас было лишь одно: субординация. Жди вечера, тогда и поговорим, Махшуд, и я обниму тебя, мой дорогой друг.

— Пираты это моя боль, брат, но с ними уже разбираются, — слегка склонил голову император.

— Буйствуют сильно, целые острова обезлюдили, медлите вы, брат мой, — наигранно выдохнул Махшуд. — Брат мой, твои воины не защищают людей, целая имперская эскадра просто смотрела, как пираты вырезали два острова.

— Я всегда несу ответственность за своих людей, и приму её сейчас, — выдохнул император и, казалось, даже сейчас он вот-вот склонит голову в небольшом поклоне, но этого не произошло. — Но эти острова не моя земля, там нет и не было моих людей, в тех местах пираты убивали работорговцев, сгоняли скот на корабли и увозили в море, где нет моей земли.

— Я услышал тебя, брат мой, — выдохнул Махшуд. — Но ты не проронил ни единого слова про блокаду.

— Блокада была поставлена против правителя иной страны, брат мой, — лениво проговорил император. — Ты создал иную страну, и потому я послал вестника о том, что пришло время встречи.

— Прошлые обиды следует забыть, брат мой, когда подписание?

— Через семь дней, нужно подготовить и иные договоры, — улыбнулся император. — Завидую твоей выдержке, встретить друга, с которым сражались спина к спине, и не поздороваться даже… Я бы так не смог.

— На моих плечах жизни всего моего народа. Рык, смотрю, ты нашел себе второго хозяина.

— Во время рабства, — тихо проговорил я. — У меня было два хозяина, с тех пор хозяев у меня нет.

— Не под печатью? Слава богам, — развел руками Махшут. — И я рад, брат мой, что ты не рискнул, те, кто когда-то владел Рыком, закончили очень плохо.

— Что случилось с Арией?

— Рык, тебе следует подучить этикет, — холодно проговорил Махшут. — Не стоит вмешиваться слуге в разговор…

— Он не слуга, он отрабатывает долг, — перебил Император Махшута. — Так что случилось с его первой хозяйкой?

— Она закончила свой путь, — ухмыльнулся Махшут и проговорил с наслаждением. — Я был на её казни, она подняла восстание против нашего брата, и мне пришлось посодействовать. Тварью она была редкостной.

— И как же её казнили? — сдерживая эмоции, нейтрально проговорил Император.

— Вам, мой коронованный брат, понравится, — ухмыльнулся Махшут той улыбкой, которую я видел не раз там, в башне. — Деревянное колесо ставят на пол, привязывают жертву и раскручивают, затем жертве выдирают зубы, а гостю дают саблю и завязывают глаза. Жертва обычно кричит, пытается сделать так, чтобы не убили, жизнюки рядом лечат, но Ария молчала. Семнадцатый гость убил её, голова красиво гнила на полу еще неделю.

— Ну что ж, я проголодался, — радостно хлопнул в ладоши император. — И да, мой, кхм, зоркий брат, я запрещу любой импорт металлов и оружия, вы не против?

— В чем же причина? — нахмурился Махшут.

— Да говно ваш метал, как и все оружие, — скривился от отвращения Император. — Как и казнь, как и ваш рассказ, кхм, брат вы мой коронованный. Так уж распорядилась судьба, что Рык один из проклятых, и вы сделали правильный выбор, подарив ему ножи.

— Но на нем другие, не те. Зверь потерял их!

— Что же ты его по роду не называешь? — подался вперед Император, наклонившись над столом. — Не можешь, да, колдун? Предал источник своей силы? Так слушай меня внимательно, колдун, я снял с Арии печать, и в её рту появились зубы, чтобы вырвать тебе горло и сожрать твое черное сердце, а в её руках сейчас отданные добровольно ножи Кали! Бана!

Махшут промолчал, он слегка побледнел, а его охранник был готов к атаке.

— Через семь дней будет подписан договор о снятии блокады, я держу слово, — быстро проговорил Император. — Но через эти же семь дней корабли моей империи сменит армада кораблей пиратов и рабов, которых продали в вашем королевстве, где совсем недавно все жители были свободны. У вас есть время проскочить через сторожевые корабли, если отчалите сегодня до обеда, а после у вас не останется выбора.

Махшут дотронулся до рукояти сабли, я же коснулся рукоятей своих новых ножей.

— Разговор окончен, мне пора на обед, — холодно проговорил Император, обратив взор на шахматы. — Рык, если эти двое будут медлить — убей.

Махшут встал с места и двинулся прочь, остановившись на миг около меня.

— Она звала тебя, плакала, — тихо проговорил Махшут. — Когда я ее…

— Брат мой, вы гнилой предатель, но не дурак, — ядовито прервал император Махшута. — И все же Рык намного умней. Мы не сделаем вам подарок, безболезненная смерть вам не грозит, разговор окончен. Рык, это не твоя добыча, оставь ей, она никогда тебя не простит, если не сможет осуществить свою месть.

Мгновение назад безлюдная поляна оказалась заполнена людьми, повсюду, словно из ниоткуда появлялись мастера сокрытия, и они смотрели на двоих иноземцев как на добычу. Никто меня наедине с императором не оставлял, просто все остальные были незримы и готовили цепи, чтобы взять гостей живыми. И я знаю, что в пытках я им не конкурент.

— Партию, Рык?

— Не откажусь, — усмехнулся я, и уселся напротив императора, чувствуя, как на меня издалека смотрит Махшуд.

— Темные делают свой ход? — усмехнулся император.

— Нет, белые.

— Ох уж эти белые.

Мы сыграли две партии и пошли на обед, где