Эволюционер из трущоб. Том 12 - Антон Панарин

Волосы зализаны назад так тщательно, что я готов поклясться: он чертовски гордится своей шевелюрой и любуется собой денно и нощно. При этом он выглядел отстранённым. Безэмоционально посмотрел на меня и отсалютовал полупустым бокалом. Водопьянов меланхолично осмотрел меня с ног до головы и спокойно произнёс:

— Вижу, наша горячая голова не смогла удержаться и устроила вам трёпку?

— Ха! Трёпку. Мы только начали, но нас прервали на самом интересном месте, — усмехнулся Пожарский, подошел к Водопьянову и выхватил из его руки бокал с коньяком. Залпом он выпил золотистый напиток и повернулся ко мне, хищно оскалившись. — Но щенок и правда неплох. Если не подохнет, вырастет в волка.

— Вот как, — уважительно кивнул Водопьянов. — Я слышал, вы весьма преуспели в борьбе с аномальной зоной, да и на войне с китайцами тоже. Впрочем, меня больше удивляет то, что наш пламенный друг видит в вас соперника. Не припомню, чтобы хоть кто-то его так заинтересовал.

Я улыбнулся и чуть наклонил голову:

— Думаю, мои заслуги несколько преувеличены. А что до князя Пожарского, так он мне поддавался. Верно, Ярополк Степанович? — спросил я, вернув Пожарскому насмешливый взгляд, которым он одаривал меня ранее.

Водопьянов негромко рассмеялся, качнув головой:

— Не стоит себя принижать. Вы, бесспорно, перспективный молодой человек. Наш Император обладает отменным чутьём на таланты. А что до Ярополка Степановича, так он не умеет сдерживаться. Поэтому будьте уверены, что князь сражался с вами в полную силу.

В углу комнаты послышался лёгкий кашель. С помощью эхолокации я видел, что там кто-то стоит, но не знал, кто именно. Из тени вышла девушка, постукивая кожаными сапожками с высоким голенищем. Чёрные как смоль волосы, пухлые губы, зелёные глаза, а грудь… Ух! Мне даже жарко стало, хотя кондиционер, висевший под потолком, молотил так, что тут разве что иней не образовывался на стенах.

Девушка выглядела шикарно. Её внимательные глаза уставились на меня, а я же смотрел на правую руку красотки. Точнее туда, где когда-то была рука. Увы, сейчас вместо руки у девушки был позолоченный бионический протез. А ещё по её каналам неудержимым потоком неслась мана. Прорва маны. Даже абсолюты не могли похвастаться таким объёмом энергии.

— Отец. Не желаешь представить меня графу Черчесову? — спросила девушка, не сводя с меня взгляда.

Князь Водопьянов посмотрел на меня, потом на девушку, и нехотя кивнул.

— Михаил Даниилович, это моя дочь. Венера.

Девушка протянула мне ручку, увы, стальную.

— Рад знакомству, Венера. Ваши зелёные глаза смотрят прямо в душу. Вы очаровательны, — произнёс я, а после поцеловал её стальную ручку, чем сумел смутить девушку.

— Гхм, — кашлянул Водопьянов. — Посмеете обидеть мою девочку, и я сотру с лица земли не только вас, но и всех, кто вам когда-либо был дорог.

— Папа. Успокойся, — рыкнула Венера, не сводя с меня взгляда.

— А что я? Я просто предупредил.

— Игнат Борисович, не извольте беспокоиться. Ваша дочь не только прекрасна, но я чувствую в ней дух воина. Уверен, она и сама может за себя постоять, — сказал я, вызвав лёгкий румянец на щеках девушки.

— Конечно может, — согласился Водопьянов, а после потянулся к мане.

Коньяк из бутылке стоящей на столике рядом с диваном взмыл в воздух, сформировав водяное лезвие, которое замерло в миллиметре у моего горла.

— Однако, отцы должны оберегать своих детей.

— Ха-ха-ха! И это я не могу держать себя в руках? — расхохотался Пожарский. — Игнат Борисыч, когда речь заходит о твоей дочери, то…

Договорить Пожарский не успел. Книжный шкаф скрипнул и отъехал в сторону, открыв нам обзор на Императора и его мать. Забавно, но Роза Львовна была вылитой копией моей бабушки. Та же выправка, та же холодность в глазах. Правда, Роза Львовна выглядела чересчур вычурно. Как будто крестьянка добралась до несметных богатств и стала скупать всё самое дорогое, до чего смогла дотянуться.

Она шла под ручку с Иваном Васильевичем. Император вальяжно вышел к нам, сел за рабочий стол и неторопливо произнёс:

— Михаил Даниилович, я вызвал вас, чтобы лично вручить вам орден за проявленное мужество в бою. Вы за пару дней сделали то, чего мои генералы не смогли добиться за целый месяц.

Абсолюты тут же замолчали, а Венера, улыбнувшись, бросила на меня долгий взгляд, одними губами прошептала «Удачи» и вышла из кабинета, поклонившись Императору. Пока Иван Васильевич сидел за столом, его мать взяла чёрную коробочку и двинула в мою сторону. Подойдя ближе, старушка достала из коробочки позолоченный орден с алой лентой и прикрепила его на мой китель.

— Отличная работа, молодой человек, — снисходительно улыбнулась Роза Львовна и похлопала меня по груди.

Я склонил голову и твёрдо произнёс:

— Служу Империи.

Иван Васильевич улыбнулся и с лёгкой иронией сказал:

— Это весьма похвально, Михаил. Однако вы нарушили закон, и я, как гарант власти, вынужден вас казнить.

В комнате повисло молчание. Я почувствовал, что сердце начинает биться быстрее. А разум ищет пути отступления. Увы, телепортироваться не выйдет, так как меня прикончат раньше, чем я успею достать пространственную костяшку. Но я могу использовать пространственный обмен или «Тяжкий груз». Замедлю абсолютов, а после… Мои размышления прервал Император.

— Да. Я мог бы вас казнить. Ведь вы незаконно производите и используете запрещённое энергетическое оружие. Более того, вы собственноручно создали десятки портальных переходов без моего ведома. Парочку мои люди обнаружили в Хабаровске. А это, как понимаете, тянет на государственную измену.

— Ваше величество, я… — начал было говорить я, но Иван Васильевич поднял руку, останавливая меня.

— Я ещё не закончил. Вы также уличены в массовом производстве химер, что подпадает под статью сто восемьдесят пятую. Если вы запамятовали, то я напомню, что некромантия, как и бесконтрольное производство химер, запрещены на территории Империи. За это полагается каторга или смертная казнь. Хорошенько обдумайте свои следующие слова, от них будет зависеть, останетесь ли вы в живых или нет.

Ну и каша заварилась. Нет, я, конечно, знал, что за мной следят, но что Император в кратчайшие сроки узнает обо всех моих фокусах и решит отделить мою голову от тела… Впрочем, живым я не дамся.

— Ваше величество. Вы совершенно правы. На