Первый из рода: Страж империи - Виктор Крыс

— Уничтожить! — рявкнул сверхчеловек и гигантские танки, неспособные стрелять, пошли вперед, высекая искры своими гусеницами, а солдаты, обнажив сабли, помчались вслед за танками, забрасывая за спину пулеметы и винтовки.

— Айно? — тихо прошептал я.

— Я сам, — ответил мне мастер и все замерли, танки смялись и разорвались пополам, из них словно магией были вынуты люди и посажены на землю. Оружие в один момент было отобрано у всех солдат, а незримый символ связал вместе два десятка прошедших сквозь башню «людей».

— Победа или смерть! — вдруг истошно закричал офицер, и вся толпа солдат внезапно взорвалась, превратившись в сплошную кровавую кашу.

Мгновение на победу над подземными жителями и еще одно мгновение до их смерти.

— Уходим, — тихо проговорил Айно и, когда он взглянул на меня, я увидел страх на его лице. — Быстрее!

Я бежал следом за Багровым, задание мы выполнили, и я не понимал, почему он бежит так быстро. Внезапно для меня мир содрогнулся, и я почувствовал страшное жжение в затылке. Повинуясь звериным инстинктам, я с размаху влетел в какое-то здание и укрылся в нем. Ослепительный свет заполнил все вокруг меня, казалось, что сам воздух начал светиться. Ослепший я уткнулся в каменную стену и молился, чтобы одежда на мне не вспыхнула. Спустя какое-то время я почувствовал ужасную вонь, запах был просто невыносим, но затем я начал замечать, что свет, который продирался даже сквозь закрытые веки, становится тусклым.

Все вокруг будто начало успокаиваться, но, как только пропал свет, по ушам ударил взрыв. Все вокруг затряслось и в одно мгновение я оказался покрыт каменной крошкой, а пыль, казалось, была везде, даже в воздухе. Как только грохот ушел я изо всех сил понесся прочь из города. В колодце бездны произошел взрыв, не знаю, что это было за оружие, но подземные жители не успели поднять заряд на площадь перед огромным колодцем, и слава всем богам. Ведь иначе нам не удалось бы выжить. Но самое страшное еще впереди.

Когда город уже оказался далеко позади, я увидел стоящего всего в пыли Айно. Он пытался мне что-то сказать, но я без слов схватил его и побежал дальше. В моей голове всплывали, как я считал раньше, бесполезные знания, и потому я бежал против ураганного ветра.

Я бежал и сбивчиво рассказывал Айно, что, возможно, нам теперь конец, что мы отравлены, а лысый монах лишь ухмылялся на мои слова. Затем он уточнил, обязательно ли следует сжечь его кимоно, и точно ли оно теперь заражено. Лишь когда я объяснил ему, что это кимоно теперь будет убивать всех поблизости, а не только Айно, он успокоился.

Рассвет нас не остановил, мы мчались до полудня и, встретив первые отряды разведчиков третьего корпуса, только тогда мы сбросили одежду и смыли с себя пыль.

Сидя в одиночестве в палатке командира третьего армейского корпуса мы неторопливо пили чай и обедали сушеным мясом. Спешить уже было некуда, но меня мучили вопросы, особенно то, что для мастера данное оружие было в новинку, как он говорил, но он явно врал.

— Больше никто не выйдет из города, уже выставлены мастера воздуха, — отмахнулся от меня Айно. — И таракан не проскочит мимо них, а к ночи разведчики уже доложат, что там с нашими гостями из-под земли, и были ли внизу еще, кхм, люди.

— Не посылайте туда разведку, — тихо проговорил я. — Это ты да я живы, но хоть я и поднял свою регенерацию и использовал знаки очищения, яд в том взрыве не пройдет так быстро и бесследно даже для меня.

— Думаешь?

— Уверен, — усмехнулся я, уже в который раз нанося символ устойчивости к изменениям от ядов. — К слову, что за символы ты использовал, когда те люди начали стрелять?

— Хорошие символы, я их сам изобрел, — водя пальцем по песку, усмехнулся Айно и потер лысину. — Предлагаю обмен, символы взамен на рассказ о яде, который буйствует в том городе. Что-то весьма схожее полыхнуло и в прошлый раз, когда я встретил похожих чужеземцев. Тогда я едва не ослеп.

— Похожих?

— Они различались, в прошлый раз они накинулись на меня по той причине, что я был не той расы и национальности. Даже моя лысина была неправильной, — усмехнулся Айно. — Точно также себя ликвидировали, и это до сих пор не дает мне покоя. Подобные посмертные взрывы не могут произвести ни одно известное мне заклинание.

— Знаешь, — ухмыльнулся я, коснувшись песка у подушки, на которой сидел. — Я у тебя символы и фразы выиграю в шахматы, а про взрыв расскажу бесплатно, как и ты бесплатно спас мне жизнь от выстрелов той железной коробки.

Из песка поднялись фигуры шахматные и под ними образовалась шахматная доска.

— Идет! — потер ладошами Айно и скривился от боли. Затем он взял со стола еще один бутылек с боевым стимулятором. Радиация на него подействовала в несколько раз сильнее, чем на меня.

— Взрыв, что произошел в колодце башни, лучший из возможных вариантов, мы лишь слегка наглотались яда.

— О, я буквально кожей ощущаю это «слегка».

— Зря ты так, небольшие недомогания лишь мелочь.

— В прошлый раз с меня кусками слезала кожа.

— А ты подожди, еще не вечер, слезет, — усмехнулся я, понимая, что это может и произойти со мной. — Если там, откуда они пришли, уже могут создавать такие бомбы, то совсем скоро они смогут окончательно расчистить себе путь в башне, вернее, в том, что от неё осталось. Не удивлюсь, если этот отряд очистил себе путь. Покончили же они с собой, чтобы нам не достались секреты, в том числе и их оружие.

— В прошлый раз взрыв был слабее во много раз, — тоскливо проговорил Айно, прекрасно понимая, к чему я клоню. — Ты думаешь…

— Я уверен, — рассмеялся я. — Их тела слабы, но оружие сильно. Ты один смог их как щенят раскидать, но против того оружия, что они применили после смерти… Против него нет и шанса. Эти бомбы могут быть в сотни раз мощнее, тот запретный город был стерт с лица земли именно таким оружием.

Я замолчал, догадываясь, что били ядерным оружием по городу неспроста, возможно под ним находился центр по исследованиям или хранилище такого же ядерного оружия. А зная свою прошлую жизнь, я не удивлюсь, если там могут храниться тысячи ядерных зарядов, хоть и такое время пережить не сможет даже оружейный плутоний. Моя память, что бы я делал без тебя? Особенно мне не нравится мысль,