Следующий шаг - Хайдарали Мирзоевич Усманов
Но невыносимо, это не значит неправдиво. Она медленно отвела взгляд. Голос прозвучал глухо, но честно:
– …не ожидала услышать это от тебя… – Она немного помолчала, но потом продолжила. – Но признаю…
она медленно подняла взгляд – уже без холодной бравады
– …ты права.
Ло Иньюй впервые позволила себе лёгкий – совсем крошечный – кивок.
– Значит, пока он не скажет иначе… Мы не делаем никаких ходов. И не пытаемся стать ближе к нему через интриги.
Хун Линь медленно сжала свои тонкие пальцы в кулачки.
– Тогда придётся научиться быть… Терпеливой… – С оттенком иронии проговорила она.
– Придётся. – Ответила княгиня Ло, и на мгновение между ними – впервые за всё время – промелькнула тревожная, но почти уважительная тишина. Ведь именно в этот момент две старые соперницы впервые пришли к тому, что право решать – не у них. Это право было именно у него. И это был первый настоящий шаг на пути, где вместо интриг возможно было быть выбранной.
Вечером, вернувшись в свои комнаты, Хун Линь приказала не впускать к ней никого. Даже личных служанок. Двери зала за ней закрылись мягко, а тишина вдруг показалась слишком громкой. Она прошла к окну, не снимая парадного пояса. Руки медленно сжались за спиной.
“Он не рассматривает это как мы… Не видит в браке ― статус… влияние… перевес на политической доске… Он… Смотрит на всё это совсем иначе.”
Эта мысль, яркая и почти обидная, практически зазвенела внутри. А потом вытеснила другую – более болезненную:
“…и нам приходится считаться с тем, как он видит эту ситуацию, а не как привыкли видеть мы.”
Хун Линь слегка нахмурилась. Линия губ, что у неё всё ещё была упрямой, гордой, теперь чуть дрогнула.
– Мне что… Предстоит говорить с ним как простая… женщина?..
От одного этого слова что-то будто кольнуло у неё под сердцем. Она, гордая дочь княжеской семьи Хун, привыкла вести переговоры, ставить условия, заранее просчитывать реакции. И вдруг… Теперь ей нужно разговаривать с этим парнем, не как с подчинённым. А как с мужчиной.
Она медленно опустила взгляд и процедила сквозь зубы:
– Но всё равно… он всего лишь простой парень. Да. Талантливый… Сильный… Но… Парень, который не вырос в этой ядовитой среде. Которое многие называют так расплывчато… Высшее общество!
На мгновение в глазах снова мелькнуло прежнее превосходство.
– А значит… управлять им возможно. Не в лоб. Не через давление… а… через тихое влияние. – Она коротко усмехнулась. – …значит, мне просто нужно быть осторожнее.
Она медленно развязала пояс и села к столу.
– Раньше я думала, что мы просто предложим ему какие-то условия “помягче”, и он согласится. Почтёт за великую честь – стать частью княжеского рода.
Её пальцы немного нервно сжали край стола.
– А он… он даже не рассматривает это как “честь”.
Вот что по-настоящему сейчас её раздражало.
– Он смотрит на нас так… Словно наш род – это только один из множества вариантов. И решает он. Не мы.
Эта мысль ударила сильнее остальных – и заставила её сделать то, на что никогда раньше не решалась. Перестать пытаться подавить внутреннее раздражение… И… Попытаться признать его силу как равную. Она закусила губу. И впервые прошептала – едва слышно:
– …тогда придётся поговорить с ним не как княжна. Тихо. Не приказом. Раз он принимает только искренность – значит… придётся быть искренней.
Тонкая дрожь пробежала по коже молодой девушки. Вовсе не от страха, а от осознания, что это будет первый раз, когда она уйдёт от привычной игры… И сделает шаг как… Простая женщина…
На рассвете в западном павильоне резиденции Хун зажглось одно-единственное окно. Хун Линь сидела за низким столиком, склонясь над тонким листом бумаги. На столе не было герба семьи, ни печати рода – только изящная кисть и крошечная фарфоровая чернильница. Она несколько раз начинала письмо… и несколько раз аккуратно откладывала кисть.
“Уважаемый господин Андрей…” – Звучит слишком формально…
“Я хотела бы встретиться…” – Звучит как приказ…
Она выдохнула, закрыла глаза – и поставила кисть заново. Строка вышла неожиданно простой:
“Я бы хотела увидеться. Не как княжна, а как Линь. Если ты не против – пришли просто “да”. И я всё пойму…”
Без подписи титулом, без печатей. Она аккуратно свернула бумагу и слегка задержала дыхание. В какой-то момент, уже поднимая письмо, ей захотелось просто… отложить. Но вместо этого – расправила плечи, позвала доверенного вестового и сказала:
– Передай мастеру Андрею. Только в руки. И без упоминания семьи.
Посланник кивнул – и уехал…
………
Линии Ци в долине дрогнули ещё до того, как вестовой ступил на подъём к первой террасе. Андрей стоял на балконе, словно чувствуя приближение. Он протянул ладонь – и письмо мягко вспыхнуло в потоке воздуха, появившись прямо в пальцах.
Цзяолин, сидевшая рядом, приподняла бровь:
– Она?
Андрей молча развернул бумагу… прочитал одну строку… и впервые за долгое время не усмехнулся, а просто спокойно… улыбнулся.
– …да… – Тихо сказал он.
Цзяолин повернула взгляд, изучая его реакцию. И, не скрывая лёгкой удовлетворённой насмешки, произнесла:
– Наконец-то ещё одна из них поняла, что не всё решают титулы.
Он не ответил – но улыбка не исчезла. Через мгновение вестовой получил короткую, простую запись, написанную одним движением кисти:
“Да.”
Посланник поклонился и поспешил обратно…
Через неделю томительного ожидания Хун Линь сидела всё в той же утренней тишине. Сквозь решётчатую раму пробивалось холодное солнце, а внутри – словно узким огнём – росло ожидание. И когда посланник вернулся, она, не выдавая ни единой эмоции, взяла его ответ… развернула свиток и увидела всего одно слово.
“Да.”
Её сердце резко дрогнуло – пальцы сжали бумагу, а в уголках губ… Впервые с детства… Появилась совсем крошечная, почти неуловимая улыбка.
– Хорошо.
Она аккуратно сложила свиток и долго смотрела на него – как на начало чего-то нового, не похожего ни на одну интригу, какую она когда-либо вела.
Спустя три дня Хун Линь прибыла в Долину. Одна. Без кареты, без символов рода – лишь в лёгком дорожном ханфу, без гербовых украшений. Своим советникам она сказала всего одну фразу:
“Это не визит семьи. Это мой личный визит.”
Когда девушка ступила на первую террасу пагоды,
