"Фантастика 2025-167". Компиляция. Книги 1-24 - Алекс Войтенко
Вот и прекрасно.
Дома я сдал слегка растерянную от моего напора и деморализованную последними событиями Фаину Георгиевну на руки Дусе и собрался уже было идти искать пламенного певуна (или воспевателя?) советской мелиорации и зернобобовых, товарища Глыбу, как пришла Валентина и сообщила:
— Ой, там такое было⁈ Вот ты кашу заварил, Муля!
— В смысле?
— Да отец рассказывал, — хихикнула она, — у него знакомые в Комитете есть. Александрова этого же сейчас трясут, просто ужас! А Свинцов пошел к Завадскому разбираться, и они там подрались. Там такое было! Милицию вызывали!
Она расхохоталась.
А я был доволен — мой план начинает внедряться. Всё, как я и распланировал. Следующий шаг — Козляткин и компания. А свой проект теперь я легко верну.
Основания есть.
* * *
* некоторые фразы Ф. Г. взяты из её дневников, мемуаров и книг о ней. Мне показалось кощунственным полностью менять её мысли. Поэтому здесь только небольшая литературная обработка. Всё-таки реальный человек.
Глава 26
Когда Валентина ушла, Дуся как раз хлопотала у плиты на кухне. А я вышел туда покурить и заодно посоветоваться (Дуся во многих вещах как оппонент с её рациональной домовитостью была так же хороша, как и в приготовлении фаршированной рыбы и пирогов).
— Оладушки вот решила пожарить, — ворчливо сообщила мне Дуся, — народу-то прибавилось. Всех кормить надо. И ничего не поделаешь. Все люди живые, все любят покушать, и всех жалко.
— Вот что бы они все делали, Дуся, если бы нас с тобой не было? — задумчиво сказал я. — По сути не только я всё разруливаю, но и ты. Каждый по-своему, но мы делаем одно и то же — решаем чужие проблемы.
Я усмехнулся и посмотрел на неё. Но ответить она мне не успела — раздался скрежет от ключа в замке, входная дверь скрипнула, и кто-то вошел в коридор. Я ещё удивился — все наши были дома: Фаина Георгиевна отдыхала в Глашиной комнате, Белла — только-только вернулась из своего ресторана и сейчас, по всей видимости, переодевалась у себя, Муза, как обычно, по вечерам, читала стихи в комнате, а новые соседи, Августа Степановна и её муж Василий так вообще носа из своего жилища лишний раз старались не высовывать. Жасминов сидел за столом и пил кефир с дусиными оладушками. Ну, и кто это может быть?
— Интересно, кто там пришёл? — тоже удивилась Дуся и ловко принялась собирать готовую партию оладий со сковородки. — У кого ключ есть?
— Может, Лиля вернулась? С Гришкой, — побледнел Жасминов и подхватился со стула, чуть не опрокинув бутылку с недопитым кефиром. Но выбежать в коридор он не успел. Потому что на кухню как раз вошла гостья. Точнее гости. Да, да, личной персоной вплыла Варвара Ложкина. Она капитально раздобрела на деревенских харчах, а новая вязанная кофта только подчёркивала эту монументальность. Рядышком с нею был худенький вихрастый мальчик, лет двенадцати, весь в веснушках и с оттопыренными розовыми ушами. Он застенчиво льнул к массивному стану Варвары Карповны и с интересом посматривал на нас.
— Что соседушки, не ожидали⁈ — громко хохотнула Ложкина трубным голосом и сразу на просторной коммунальной кухне стало тесно и шумно.
— Варварочка Карповна! — радостно всплеснула руками Дуся и чуть не уронила половник. — Какими это вы судьбами к нам?
— Да я вот… — начала Ложкина, но договорить не успела: в коридор, на шум выскочили Белла и Муза. Обнаружив Ложкину, они устремились обниматься. Через минуту к ним присоединилась и Фаина Георгиевна. И тоже обниматься. Жасминов посмотрел, посмотрел на это всё и тоже вдруг полез с объятиями.
Когда страсти чуть поутихли, а Дуся ловко начала накрывать кухонный стол, который мы с Жасминовым выдвинули на середину, чтобы всем хватило места, Ложкина начала рассказывать:
— А моего Петра Кузьмича не отпустили! Вы представляете⁈ Он же на повышение у нас пошёл! — голос Ложкиной прямо аж сочился триумфом, — он теперь не просто какой-то завклубом. Ага! Он теперича аж целый председатель сельсовета у нас!
Она умолкла и обвела притихших от такой новости соседей ликующим взглядом. Все сразу же бросились поздравлять. На столе, где Дуся уже выставила нашу парадную салатницу с солёными груздями из деревни и тарелку квашенной капусты, крупно порезанную домашнюю колбасу и сало тоже из деревни, глубокую миску с оладушками и дусины котлеты, словно сама собой, непонятным образом откуда, материализовалась бутылка сизоватого самогона. Но компания за столом собралась сплошь интеллигентная, так что Белла скептически посмотрела на неё, переглянулась с Музой, вздохнула и принесла из своей комнаты бутылку портвейна. Дело пошло значительно веселей.
Тогда и Фаина Георгиевна сходила в Глашину комнату и с загадочным и торжественным лицом вынесла бутылку коньяка. Со словами «Любочка приносила, от давления хорошо помогает», она водрузила её тоже на стол. Тут уже и Муза не выдержала и смоталась быстренько к себе. Так на столе появилась малиновая наливочка в стеклянном графинчике синего стекла. А когда Жасминов принёс начатую чекушку казёнки, наш стол стал напоминать подпольный бар во времена сухого закона. Спиртного было на любой вкус.
Выпили, как водится, за встречу. Потом повторили обязательный тост за такое удивительное повышение Печкина. Петра Кузьмича любили все и все искренне за него радовались. Потом выпили за мужество и терпение Варвары Карповны, ибо жена — это шея и куда она повернётся, туда и муж станет председателем сельсовета. Примерно так сформулировала свой тост Белла.
Она лихо хлопнула стаканчик коньяка, занюхала всё это щепоткой квашенной капусты и с умилением спросила:
— Ваш малой-то?
— Ярослав? — кивнула чуть захмелевшая Ложкина, прожевала и ответила, — ага. Племяш мой. Внучатый. Но теперь сын.
— Сколько тебе лет, Ярослав? Как ты учишься? Ты любишь математику? — засюсюкали хором соседки.
Ярослав отвечал кратко и тихо, долго думал над каждым ответом, особого интереса поэтому не вызвал и о нём тотчас же все забыли. Потому что Жасминов предложил тост «за тех, кто жил тут раньше, но сейчас в других местах!». Все сразу же поддержали. Ну, а как тут не выпить за такое? Соседи
